Людям, для полноценного существования, необходимо многое. Но, если говорить о человеке как о личности, то на первый план выходят ценности вовсе не материального порядка. Устройство человеческой души таково, что не живет она без идеалов. Именно они - идеалы Любви, Добра, Справедливости, Равенства, Братства... - во все времена становились мощнейшим стимулом к движению в человеческих сообществах. Невозможно представить сколь нибудь значимую в истории личность в отрыве от идеалов, служение которым и определяет величие или ничтожность человека. А когда идейные святыни, ценности национального бытия, национальной культуры бережно сохраняются, приумножаются и передаются из поколения в поколение, возникает понятие Отечества. 

Возникает незримая, неосязаемая, но невероятно прочная связь, делающая людей - нацией, а территорию - государством. И нет для людей более высоких ценностей, чем служение идеалам нации. И нет для человека подвига выше, чем служение Отчизне, нет доли прекрасней, чем жизнь, отданная за свой народ, за свое Отечество...

                                                                             * * *
Славяне с незапамятных времен стали обживать Север. Древние летописи свидетельствуют, что еще в конце IX столетия Киевский князь Владимир и шведско-норвежский король Олаф I подписали договор о границе между нашими государствами на Севере. Старая лапландская легенда гласит, что в XIII веке мурманскую землю отвоевал и присоединил к Московскому государству карельский владетель, «посаженник» Новгорода Василий Валит. Разбив иноземцев на реке Варенге, близ летнего саамского погоста Валит, в знак своей победы поставил камень высотой от земли «более косые сажени» (2,16 м). А неподалеку, между реками Печенга и Паз, основал крепость, ныне известную как Валитово городище, - первое укрепление русских войск в этих краях. Она и стала первым нашим пограничным пунктом на Крайнем Севере.

История пограничной охраны на севере России - составная часть героической и трагической летописи Кольского Заполярья. Она имеет прямое отношение к политике, экономике, торговле и праву. Большой ценой удалось пограничникам обустроить и обезопасить северные рубежи государства, обеспечить мир и покой народа.

В русском народном восприятии образ Севера долгое время имел негативный, демонический оттенок. Это было связано, прежде всего, с тем, что северные территории были заселены языческими финно-угорскими племенами, а также с суровым климатом и труднодоступностью этих районов. Закрепить эти земли в Российском государстве могло только единоверие народов, их населявших. Жизненно важно и необходимо было освящение северного пространства с тем, чтобы появились здесь со временем местные православные святыни и святые угодники, почитаемые народом. Необходимо было духовно объединить Север с остальной Россией. Поэтому в эти края направлялись подвижники благочестия, которые несли сюда свет Православия.

Православие русские приняли от Византии, и после падения Константинополя в 1453 году Россия стала центром православной культуры в Европе. Кроме того, брак Великого князя Ивана III и племянницы последнего византийского императора Константина XI Зои Палеолог законодательно закрепил эту преемственность. Московское государство в качестве своего герба приняло государственный символ Византийской империи - двуглавого орла, а в 1547 году Иван IV (Грозный) принял титул царя (Caesar).

Образ России как преемника Византии был усилен философской доктриной «Москва - Третий Рим», которая определяла историческую миссию России как хранительницы истинного христианства. Православное христианство стало основным отличием русских от других народов, оно играло главенствующую роль в формировании национального самосознания.

Важнейшую роль в истории русской Лапландии сыграли преподобные Феодорит Кольский и Трифон Печенгский - Трифон Печенгский. Их беспримерные усилия имели судьбоносное значение для Отечества.Великий подвижник Крайнего Севера преподобный Феодорит Кольский родился в Ростове Великом в 1481 году. С самого малолетства Феодорит обучался книжному слову и языкам в монастыре при Ростовском кремле. Двенадцати летним мальчиком прибыл он на Соловецкий остров, где был принят в монастырь послушником. Через год, приняв монашеский постриг, он в течение 18 лет находился в монастырском Шуереченском скиту на послушании у иеромонаха Зосимы, старца «святого, премудрого и многолетнего».

«Навыкнув всякой премудрости духовной» и укрепившись духом, Феодорит уходит на двенадцать лет в «лопарские пустыни» в районе Колы и Кандалакши. Здесь он встречает пустынника Митрофана, который впоследствии станет преподобным Трифоном Печенгским. Вместе со старцем Митрофаном пребывают они около пяти лет в подвигах поста и молитвы, готовясь к евангельской проповеди среди местных лопарских народов. Затем Митрофан (Трифон) удаляется для проповеди Евангелия в район реки Печенги, где и будет построен знаменитый монастырь. Феодорит тем временем проповедует на берегах реки Нивы, где в 1526 году он крестит местных лопарей и строит первую церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи. В 1532 году Феодорит просвещает верой христовой лопарей в районе рек Колы и Туломы, после чего строит здесь церкви Благовещения Пресвятой Богородицы и Святителя Николая Чудотворца.

К лету 1533 года Феодорит возвращается «во вселенную», в Великий Новгород к святителю Макарию Новгородскому. Здесь Владыка рукополагает Феодорита во иеромонахи и избирает его в свои духовники. Несколько лет Феодорит подвизается в «заволжских пустынях» Кирилло-Белозерского монастыря, где занимается созданием лопарской письменности и переводами Священных текстов на лопарский язык.

Около 1540 года Феодорит вновь возвращается на Кольский Север. В устье реки Колы он созидает монастырь во имя Святой Троицы. В течение нескольких лет Феодорит просвещает лопарский народ, обучает лопарей грамоте. Монастырь этот становится центром христианской проповеди в Лапландии.

Около 1542 года Феодоритом было явлено чудо одновременного крещения двух тысяч лопарей с женами и детьми.

В голодном 1548-м году в Свято-Троицком Кольском монастыре начались нестроения, и братия, впавшая в грех, изгоняет старца из обители. Феодорит, «неволей» изгнанный из района Колы, созидает новый монастырь в Кандалакше и возглавляет его с 1548 по 1550 год. Этот монастырь в истории известен под именем «Кандалакшский», или «Кокуев мужской монастырь».

Повелением царя Иоанна Грозного игумен Феодорит возводится в сан архимандрита и поставляется наместником в известный Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале. Весьма значимо и то, что в 1556 году Иоанн Грозный избирает Феодорита, как знатока греческого языка и «премудрого богослова», в качестве посланника ко Вселенскому Патриарху с задачей обосновать наследование титула «царя Московского» от римских кесарей, и получить благословение на коронацию. Ответственейшее дипломатическое поручение Феодорит выполняет блестяще.

Последние четырнадцать лет своей жизни преподобный Феодорит вновь проводит в «лопарских пустынях», духовно окормляя крещенный им народ лопарский, и братию северных монастырей - Кандалакшского Рождества-Богородичного и Печенгского Свято-Троицкого.

Преподобный Феодорит Кольский-просветитель сподобился завершить свой долгий и славный земной путь на месте своего пострига, в Соловецком монастыре. Девяностолетний старец был погребен близ южной стены Преображенскаго собора.

                                                                         * * *
Монастырская колонизация сыграла важную роль в освоении северных территорий. Православные монастыри стали оплотом русской державности на северных рубежах, а православное монашество в первую очередь было причастно к защите и освоению Северных земель.

В 1417 году на берегу Белого моря был основан Николо-Карельский монастырь, за ним последовали Михаило-Архангельский и Антониево-Сийский монастыри. Большую роль в истории России сыграл Соловецкий монастырь, основанный в 1425 году монахом Зосимой на Соловецких островах Белого моря.

Самый северный русский монастырь - Трифоно-Печенгский - появился в XVI веке. Монастыри стали не только религиозными и культурными, но также торговыми и промышленными центрами. Здесь занимались охотой, рыболовством, и даже тюленебойным и китобойным промыслами. Вокруг монастырей возникали города и поселения. Так, в 1584 году указом Ивана Грозного в устье Северной Двины около Михайло-Архангельского монастыря был основан город Архангельск, который до основания Петербурга был единственным русским морским портом и «окном в Европу».

Часто монастыри строились как крепости, способные отразить вражеское нападение. Многие монахи были не только образованными людьми, но и хорошими воинами, искусно владевшими оружием.

Первые каменные укрепления возводятся в Соловецком монастыре.

К 20-м годам XVII века значительно возросла численность монастырского войска, «под ружьем» в поморье находилось 1040 человек. Все они состояли на монастырском содержании и распределялись по трем основным пунктам: Соловки, Сума, Кемь. Верховным командующим считался игумен, но «береговые» стрельцы находились под непосредственным начальством присланного из столицы воеводы, проживавшего в Сумском остроге. Совместно с соловецким настоятелем и под его руководством он должен был охранять Север. Но, видимо, не без оснований, игумен считал, что может быть единоличным военным начальником края.

«Кроткие» черноризцы к этому времени настолько увлеклись военным делом и до того освоили его, что считали возможным и выгодным оставаться без военных специалистов. Они больше не нуждались в их помощи, а терпеть стеснения не хотели. Царь понимал желания своих богомольцев и уважил их просьбу. По представлению игумена, ссылавшегося на монастырскую скудность, в 1637 году Соловецко-Сумское воеводство было ликвидировано. Последний воевода Тимофей Кропивин сдал игумену городовые и острожные ключи и навсегда выехал в Москву. Обороной поморья и монастыря стал ведать соловецкий настоятель с келарем и братией. С этого времени игумен в полном смысле слова стал северным воеводой, руководителем обороны всего поморья.

Под защитой монастыря находились обширные владения, их охрана требовала более многочисленной вооруженной силы, чем та, которая имелась в распоряжении игумена. Одной тысячи стрельцов не хватало. Нужны были дополнительные отряды воинов, а это требовало больших затрат. Монахи нашли иной выход. Чтобы не расходовать средств на наем стрельцов, они сами стали обучаться военному искусству. В 1657 году вся братия (425 человек) была призвана к оружию и по-военному аттестована.

Каждый инок получил «звание»: одни стали сотниками, другие десятниками, третьи - рядовыми пушкарями и стрельцами. В мирное время «дружина черноризцев» числилась в запасе, но в случае неприятельского нападения монахи-воины должны были занять места на боевых постах, причем каждый из них знал, где ему придется стоять и что делать: «Во святых воротах до Преображенской башни ведать келарю старцу Никите, а с ним: 1. Пушкарь старец Иона Плотнишний у большой поджарной медной пушки, а с ним на поворот мирских людей 6 человек (следуют имена); 2. Пушкарь старец Иларион, моряк, у медной дробовой пушки, а с ним на поворот мирских людей - 6 человек наймитов; 3. Пушкарь Пахомий...», и т. д. Военизация монастыря делала Соловецкую крепость неуязвимой для внешних врагов и надежной защитой для своего народа.

С XIV по XVIII века северные моря служили единственным путем, по которому пролегала столбовая дорога торговли Русского государства со странами Западной Европы. К Архангельску, расположенному в устье Северной Двины, сходились торговые пути всего северо-востока.

Однако значение арктических морей для молодого российского государства понимали не только его создатели, но и многочисленные враги и завистливые соседи. Захватить русские земли на Севере и вытеснить наших предков с берегов Белого и Баренцева морей чужеземцы стремились постоянно. Неоднократно это пытались сделать англичане, шведы и датчане.

Нападениям Швеции и Дании Кольский край систематически подвергался в конце XVI - начале XVII века. Их враждебные действия заставляли русских правителей держать на Кольском Севере вооруженные силы, призванные обеспечить незыблемость северо-западных рубежей России. Основную роль в обороне Заполярья играл Кольский острог. В 1625 году в Коле разместился стрелецкий полк в 500 стрельцов и 9 пушкарей. Всего с семьями было более 2 тысяч человек военнослужилого сословия.

В моменты тяжелых испытаний рядом с воинами вставали и мирные жители края, проявляя мужество и твердую решимость отстоять родную землю от посягательств иноземных захватчиков.

Но иностранцы шли к нам не только с мечом. В интересах у своих компаний и правительств голландские, английские и шведские промышленники и купцы правдами и неправдами пытались проникнуть в Заполярье, на Печору, в Сибирь, к устьям Оби и Енисея, и далее - на восток с задачей собрать как можно больше сведений о северных морских путях и разведать дорогу через арктические моря в Китай и Индию. Эти неослабные поиски иноземцев беспокоили московское правительство. Царь и Великий князь всея Руси Михаил Федорович в 1619 году дал указание выявлять устремления иноземцев и ежегодно в летний период выставлять заставы (острожки) для прикрытия морского пути.

После Полтавской победы и вследствие войны 1741 -1743 годов, когда Швеция вновь потерпела поражение, внешняя опасность на Севере несколько ослабла. Однако Петр I, будучи воином многоопытным, разведку и контрразведку также почитал делом важнейшим. «Разведанный противник наполовину побежден» - такова военная мудрость.

Так, например, направленный в Швецию, в качестве посла князь Андрей Хилков в июне 1700 года, помимо решения задач дипломатического характера, по поручению царя, получил задание вести и разведку намерений шведов в отношении России. Князь, в частности, сумел получить информацию о подготовке шведской эскадры адмирала Шеблада к нападению в 1701 году на Архангельск. Хилкову удалось выяснить, что шведские корабли отправятся в Белое море под видом китобойной флотилии. Используя шифр и тайнопись, князь-разведчик успел предупредить Петра I о разрабатываемой Карлом XII операции, что позволило отразить нападение шведских кораблей на первый порт России...

Шло время, менялись российские правители, крепла мощь государства, устанавливались надежные границы. В конце XVII века было принято решение оставить для защиты Мурмана лишь роту солдат и команду артиллеристов. В 1800 году Павел I приказал перевести войска из Колы в Архангельск, а пушки вывезти на Соловки. В XIX веке военнослужащие, из-за малочисленности, не играли сколько-нибудь заметной роли в общественной жизни Кольского Севера.

Военная контрразведка как самостоятельный вид государственной деятельности появилась в России только в начале XX века. Занимались этим Департамент полиции, Отдельный корпус жандармов (ОКЖ) и Отдельный корпус пограничной стражи, однако единого органа не существовало.

20 января 1903 года военный министр генерал-адъютант А. Н. Куропаткин доложил Николаю II проект создания особого органа, названного «разведочным отделением» и призванного ведать розыском иностранных шпионов и изменников на территории России. На документе царь начертал резолюцию - «Согласен».

Парадоксально, но факт: Россия, имея в XIX - начале XX века лучшую в мире политическую полицию, при этом не уделяла должного внимания постановке дела борьбы с военной разведкой стран своего вероятного противника. Поражение России в русско-японской войне доказало не только слабость ее военно-морских сил, но и нехватку у сотрудников Департамента полиции и ОКЖ должных навыков борьбы со шпионажем, в том числе и на флоте. Тем не менее, потребовалось еще 12 лет, прежде чем командование Военно-морского флота осознало неэффективность контрразведывательного обеспечение объектов ВМФ малочисленной армейской контрразведкой и необходимость создания аналогичной морской службы. Одним из региональных центров их формирования стал Европейский Север России.

В конце сентября 1915 года морской министр И. К. Григорович направил руководителю военного ведомства А. А. Поливанову проект «Положения о морских контрразведывательных отделениях (КРО)», разработанный Морским Генеральным Штабом (МГШ). Согласно Положению, на территории России учреждались пять КРО, одно из которых - Беломорское - имело центр в Архангельске. Его возглавил бывший работник Отдельного корпуса жандармов подполковник П. В. Юдичев. Поскольку на Севере не существовало других специализированных органов военной контрразведки, вся деятельность по борьбе со шпионажем в регионе полностью сосредоточилась в морском КРО.

Задачи нового ведомства определялись так: «Борьба с военно-морским шпионством и вообще воспрепятствование тем мерам иностранных государств, которые могут вредить интересам морской обороны Империи».

Необходимость обеспечения надежной защиты ВМФ России от проникновения иностранной агентуры явилась одной из главных предпосылок создания профессиональных органов военно-морской контрразведки. Толчком к принятию такого решения послужили данные, полученные от подставленного немцам агента Департамента полиции «Шарля», который в апреле 1915 года получил задание взорвать один из лучших русских боевых кораблей - линкор «Императрица Мария». Кроме того, немецкая разведка поручила ему сформировать группы агентов и направить их в Архангельск и на Мурман.

В Архангельске агенты должны были «возможно больше мешать правильному сообщению пароходов, курсирующих между Архангельском, Англией и Америкой». Кроме того, агентам-диверсантам вменялось в обязанность «устраивать пожары на территории порта и по возможности портить прибывающие туда пароходы, не останавливаясь и перед взрывом таковых». На Мурмане агентам следовало «всячески препятствовать» постройке Мурманской железной дороги. В этих целях немецкая разведка рекомендовала своим агентам «устраивать забастовки рабочих и, в крайнем случае, портить механические материалы».

Но, несмотря на поступающие сведения о разведывательно-диверсионных устремлениях немецкой разведки к объектам флота, потребовалось более года ведения боевых действий с германским флотом, прежде чем военно-морское командование России выделило морскую контрразведку в самостоятельную структуру. И лишь к концу второго года воины, в 1916 году, моряки создали аналогичные подразделения на флотах и флотилиях - Финляндское, Балтийское, Беломорское, Тихоокеанское и Черноморское.

Поскольку на флоте не имелось специалистов, знакомых с особенностями контрразведывательной работы, 12 февраля 1917 года издали приказ по Отдельному корпусу жандармов, определивший порядок службы его офицеров в морской контрразведке. Но укомплектовать её опытными офицерами и наладить как следует работу по контрразведывательному обеспечению объектов флота, в том числе и в Архангельске, не удалось. Грянула Февральская революция. Отдельный корпус жандармов был расформирован. Все его офицеры, служившие в военной и военно-морской контрразведке, изгнаны со службы. Можно только удивляться, как политики в России додумались до того, чтобы во время войны, в ходе ожесточенных боевых действий, лишить армию и флот опытных специалистов в области контрразведки.

Тем не менее, нельзя утверждать, что военно-морская контрразведка не имела результатов. Так, в мае 1916 года в собирании сведений военного характера были уличены русский подданный норвежского происхождения О. Нильсен и торговец Сканке, а в начале 1917 - флотский прапорщик Н. И. Клопфер.

Пресекались многие попытки союзников вести разведывательную деятельность в регионе. В январе 1917 года секретный сотрудник «Случайная» доложила о подозрительном поведении прибывшего в Архангельск, в качестве консульского агента США Карла Христиановича Леве. Датский подданный Карл Леве, стремившийся заполучить секретные карты фарватеров Северной Двины, Белого моря и Кольского залива, был отстранен от должности, а его место занял другой дипломат Феликс Коул. В июле того же года Беломорским контрразведывательным отделением разоблачены два немецких агента (шведские подданные), собиравшие сведения о заградительных сетях в Кольском заливе.

Получены данные об использовании немецкой военно-морской разведкой судов нейтральных стран, в состав экипажей которых были внедрены командиры немецких подводных лодок, рыскавших в Баренцевом море и топивших транспорты, доставлявшие в Архангельск и Романов-на-Мурмане (Мурманск) вооружение, боеприпасы и продовольствие из Англии и Франции. Эти офицеры изучали маршруты следования пароходов в северные порты, фарватеры, особенности навигационной обстановки и так далее. Затем, командуя подводными лодками, они успешно топили транспорты с нужными русской армии военными грузами.

Получала морская контрразведка сведения и о содействии финнов побегам немецких военнопленных из района Кандалакши, о засылке финскими националистами своих агентов-агитаторов в населенные пункты западного Мурмана, в том числе на полуостров Рыбачий, «с целью агитации за отторжение от России лучшей части Мурманского Края». В марте 1918 года начальник контрразведывательного отделения (КРО) штаба флотилии Северного Ледовитого океана (ФСЛО) М. К. Рындин информировал начальника Мурманского пункта Эллена о том, что «по заграничным сведениям из верного источника на Мурман посланы люди для порчи военных судов».

Февральская революция и последовавшая за ней Октябрьская оказали, можно сказать, радикальное воздействие на деятельность военно-морской спецслужбы на Севере России. Ослабленные революционными событиями, они, тем не менее, сохранились организационно в Архангельской губернии. И несмотря на губительные преобразования, чины контрразведки по мере возможности пытались решать поставленные перед ними задачи.

Это наиболее характерно для Особого морского Мурманского контрразведывательного пункта. Имея поддержку со стороны Совдепа Мурмана, контрразведчики вели оперативную работу, прежде всего в приграничных районах. Их усилия были направлены на получение сведений об обстановке на границе с Финляндией и действиях немцев в этом, входившем ранее в состав Российской империи, княжестве, а также в водах Баренцева моря. При этом они работали в тесном взаимодействии с пограничной охраной, в распоряжении которой имелись пограничные посты и агенты на границе.

23 февраля 1918 года чиновник для поручений Особого морского Мурманского контрразведывательного пункта Мартынов донес рапортом из Печенги своему начальнику, что «сего числа, будучи в Норвежском селении Ельвенес и там получил точные сведения от норвежского лесничего Клерк, только что приехавшего из гор. Тромсэ, что ихними промышленниками были замечены в 20 милях от Нордкапа две немецкие подводные лодки, идущие в сторону к Гаммерфесту».

К сожалению, целостная система контрразведывательного обеспечения линии границы России с Финляндией от Балтийского до Баренцева моря к этому времени (первое полугодие 1918 года) все же была разрушена, что, несомненно, сказывалось на объеме и качестве получаемой разведывательной информации. Следует отметить и то, что особенно негативно сказалось на деятельности русской военной разведки и контрразведки пренебрежительное отношение к ним советского руководства во главе с В. И. Лениным. Военные спецслужбы, по счастью, избежали участи жандармских управлений и охранных отделений империи. Их не разгромили, а офицеров-разведчиков не расстреляли. О них как бы забыли.

Советские военные руководители вспомнили о специальных службах армии и флота только весной 1918 года. Чудом сохранившейся разведке, теперь уже Красной Армии, поручили осуществлять учет и регистрацию всех вооруженных сил потенциальных противников, вести изучение политической обстановки в сопредельных странах. Но это задание носило скорее декларативный характер, поскольку денежных средств ни разведка, ни контрразведка на эти цели так и не получили.

Неудивительно, что планы масштабной интервенции со стороны бывших союзников в отношении РСФСР в целом и на Севере России, в частности, своевременно вскрыты не были. История деятельности русских спецслужб на Севере России в период интервенции и гражданской войны в 1918-1920 годах все еще полна белых пятен. Однако известно, что Военно-морской контроль в Архангельске прекратил свое существование 2 августа 1918 года. Как выяснилось позднее, практически все его сотрудники во главе с начальником М. К. Рындиным состояли в подпольной антибольшевистской организации и способствовали антисоветскому перевороту в Архангельске, организованному агентом английской разведки капитаном II ранга Г. Чаплином. С образованием Временного управления Северной области во главе с Н. Чайковским они составили костяк созданной здесь вскоре после начала интервенции белогвардейской контрразведки - Военно-регистрационного отделения (впоследствии Службы) правительства Северной области.

Сразу после восстановления советской власти на Севере России в феврале 1920 года функции морской контрразведки первоначально выполняли подразделения транспортных чрезвычайных комиссий и Морское особое отделение, основной задачей которого была охрана морской границы Севера.

Морская контрразведка как самостоятельная центральная структура возродилась в Советской России в середине 1921 года в виде морского отделения в Особом отделе Всероссийской Чрезвычайной Комиссии в Москве.