Шел 1972 год. К этому времени я, после окончания МАИ, успешно работал в
Летно-исследовательском институте, собирался поступать в аспирантуру, женился, поигрывал в теннис с друзьями, для своего удовольствия, а зимой катался на горных лыжах. В общем, вел спокойную, размеренную жизнь типичного научно-технического интеллигента начала 70-х годов прошлого века.
Как-то летним вечером я пришел поиграть на теннисные корты нашего стадиона «Метеор». Все площадки были заняты и я, как было принято, занял очередь «на победителя» на одном из кортов, где один из наших жуковских теннисистов, безнадежно проигрывал незнакомому мне мужчине.
На вид ему было лет сорок, худощавый, стройный, небольшого роста, с гусарскими усами и аккуратно причесанными полуседыми волосами. В его ударах чувствовалась хорошая
теннисная школа, и было видно, что играет он в полсилы, чтобы не очень обижать соперника. Вскоре он легко выиграл, и я вышел на корт.
Должен сказать, что я еще в юности иногда умудрялся выигрывать первый сет у незнакомых мне игроков, которые, как потом выяснялось, были значительно сильнее меня. Может быть, это было вызвано тем, что я, стараясь играть выше своих возможностей, удачно рисковал? Может быть, я напускал на себя очень самоуверенный вид, изображая этакого профессионала, и противники, поначалу не раскусив меня, несколько тушевались, излишне напрягаясь и нервничая?
Я вспоминаю, как 17-летним юношей, к удивлению собравшейся публики на корте Ялтинского дома актера, в красивом, атакующем стиле выиграл сет у весьма сильного тогда московского
теннисиста - артиста МХАТа Алексея Покровского. Потом, к счастью, из-за большого количества желающих поиграть, сразу перешли к парным играм, и взять у меня закономерный реванш ему не удалось.
Спустя год такая же история произошла в Коктебеле, на кортах Литфонда. Там играла в теннис компания молодых людей, один из которых был явно сильнее остальных и, как оказалось потом, был чемпионом Москвы среди юношей прошлого года. Я скромно попросился поиграть. Чтобы проверить мой уровень, против меня сначала выставили последовательно трех более слабых ребят, которых я легко обыграл, а потом, на кураже, выиграл сет и у этого чемпиона Москвы, благоразумно отказавшись играть дальше, сославшись на усталость…
Желающих поиграть на нашем корте больше никого не было, и мы договорились сыграть матч из трех сетов.
Первый сет я традиционно выиграл, бросив, по-пижонски, при смене сторон, наблюдавшей за игрой моей знакомой: «Сет в кармане!»
Эта фраза, как оказалось, настолько задела моего соперника, что даже много лет спустя, неоднократно рассказывая в различных компаниях об истории нашего знакомства, он ее обязательно произносил, копируя мою интонацию.
Второй сет я проиграл. И, как я уже понял, проиграл бы, наверняка, и третий, но тут начало темнеть и матч пришлось прекратить.
После игры мы познакомились, и Вадим (так он мне представился, хотя выглядел он в моих глазах настолько солидно, по сравнению с кругом моих друзей по
теннису, что называть его просто по имени без отчества мне, поначалу, казалось как-то неудобно!) предложил знакомство отметить.
Моя жена в это время отдыхала на Пицунде, я был абсолютно свободен, и мы провели прекрасный вечер с Вадимом и его веселыми друзьями из каких-то артистических кругов на даче в Ильинке, которую они в то лето все вместе снимали.
Как оказалось, Вадим был музыкантом. Он закончил Гнесинское училище по классу фортепиано и работал преподавателем музыки. Тогда это была не самая плохая специальность!
В теннис он играл с детства, в школе ЦСКА и в юношеском возрасте достигал достаточно высоких результатов, особенно в парных играх. Как я потом имел возможность убедиться, в теннисных кругах он был хорошо известен, правда, под фамилией своей матери, Надеинский, которую потом, по неизвестным мне причинам, сменил на менее удобную в те времена фамилию покойного отца – Эпштейн.
На момент нашего знакомства Вадим был разведен, что давало ему возможность вести довольно свободный образ жизни, но с бывшей женой, Ириной поддерживал вполне дружеские отношения.
Их двенадцатилетняя дочь Наташа жила с Вадимом и его мамой, Зоей Николаевной, в большой трехкомнатной квартире на Цветном бульваре.
Старший брат Вадима, Женя был профессиональный пианист и выступал в концертах у нас в стране и за рубежом вместе с известным в те времена скрипачом, по фамилии Грач. Очень приятный, симпатичный человек. Неплохо играл в
теннис, хотя из-за своей специфической работы это удавалось ему очень редко.
К самому Вадиму очень подходило определение, типа - «чертовски обаятелен». Интересный мужчина с красивой сединой, всегда улыбающийся, в хорошем костюме с большим модным галстуком, он был просто неотразим для женщин, чем с большим успехом и пользовался.
Его энергия в этом направлении была неиссякаема. Честно говоря, первое время меня это очень удивляло. Я не мог понять, как человек «в возрасте», то есть значительно старше меня, (а он был старше меня всего-то на восемь лет, и ему было-то тогда ему всего тридцать четыре (!) года), мог вдруг заставить водителя, который нас куда-то вез, срочно остановить машину где-нибудь на Садовом кольце, потому что он из окна заметил на тротуаре красивую девушку, выскочить из машины, рвануть за ней и, через пять минут, вернувшись, с восторгом демонстрировать нам бумажку с записанным на ней ее телефоном.
После той первой встречи, мы еще несколько раз играли в теннис на наших кортах и даже ездили как-то вдвоем выступать за Жуковский, в матче на кубок Московской области, с командой города Красногорска.
Тот матч мы с большим трудом выиграли.
Потом победа была бурно отмечена у него дома,
Потом Вадим мне продемонстрировал, как должно начинаться утро:
Около его дома, на Трубной улице, был маленький магазинчик, где продавали в разлив вино. Нужно было, оказывается, выпить сто грамм сухого вина и сто грамм портвейна, смешанных в одном стакане. И жизнь, действительно, становилось прекрасной, особенно в то время!
Потом приехала из Пицунды моя жена Таня. Естественно, как и всем женщинам, Вадим ей очень понравился. При этом почему-то, на мои
поездки и достаточно частое времяпровождение с Вадимом никаких ограничений с ее стороны наложено не было. Видимо, Таня считала, что дружба с таким взрослым, и интересным человеком, который не чета моим Жуковским друзьям - лоботрясам, никакой опасности ни для меня, ни для нашей семьи не представляет. И она, по большому счету, была права!
Вадим в то время вращался в кругу Московской артистической богемы. Ведь учеба в Гнесинке не проходит бесследно! У них дома, на Цветном бульваре бывали известные артисты, музыканты и другие интересные люди. Сам Вадим был членом актива ЦДРИ, и мы вместе с ним пару раз бывали там на очень популярных тогда «посиделках» по поводу встреч старого Нового года, где собирались многие известные артисты и разнообразные деятели Советской культуры. За Таней там, помню, даже как-то раз, усиленно ухаживал известный диктор Юрий Левитан.
Так бы все и шло, если бы Вадим, в один прекрасный день, на второй год нашего знакомства, не встретил на Жуковских кортах свою старую знакомую по
теннисной юности Любу Архипову.
Люба, неоднократная чемпионка России, к этому времени уже закончила свою спортивную карьеру и работала тренером по теннису в Московском областном спорткомитете.
В Жуковском она проводила учебно-тренировочный сбор, а затем должна была ехать с юношеской сборной Московской области на Чемпионат России, чего ей, по каким-то причинам, очень не хотелось!
Увидав Вадима и выяснив, что в данное время он абсолютно свободен, она предложила ему для начала провести вместо нее этот сбор в Жуковском. И Вадим согласился! Знал бы он, что с этого момента навсегда закончилась его спокойная и такая привычная московская жизнь.
Работать тренером на сборе Вадиму неожиданно очень понравилось. После этого он, к радости Любы, поехал вместо нее с командой на соревнования, а еще через некоторое время, полностью забросив свою музыкально-педагогическую деятельность, устроился на работу в Московский областной спорткомитет и официально стал Старшим тренером сборной Московской области по
теннису.
Новая работа была связана с многочисленными поездками по стране на всевозможные сборы и соревнования, требовала тесного взаимодействия с широким кругом людей - от спортсменов до спортивных чиновников различного ранга. Но, благодаря своему обаянию и уникальной коммуникабельности, используя, где нужно, свои старые теннисные знакомства, Вадим на удивление быстро вошел в круг теннисных специалистов и руководителей, перезнакомился и подружился с огромным количеством тренеров по теннису со всего СССР и своей энергией, предприимчивостью и блестящими организаторскими способностями, завоевал среди них большой авторитет.
Уже через несколько лет работы в новом качестве, Вадим умудрился стать судьей Всесоюзной категории и Заслуженным тренером России – одна из областных
теннисисток, тренером которой он официально, на тот момент, являлся, стала чемпионкой СССР.
Естественно, в этой работе, как и во всяком серьезном деле, Вадиму требовались надежные помощники. И, конечно же, он привлек к ней и меня.
Где мы только с ним не были! Ленинград, Юрмала, Калининград, Таллин, Тула, Донецк, Киев, Львов, Ташкент, Ереван, Тбилиси, Сочи…, не говоря уже о городах подмосковья - всего не запомнить!
Когда мы проводили вместе с ним областные, республиканские и даже Всесоюзные соревнования, я был при нем или Главным судьей, или Главным секретарем – он меня постепенно научил этой работе. Когда же мы проводили учебно-тренировочные сборы с командой, или выезжали на соревнования – я был у него вторым тренером.
Постепенно, под его влиянием, я тоже вошел во вкус этой деятельности, приобрел кое-какие навыки, и меня уже одного стали посылать в составе бригады судей на достаточно крупные всесоюзные и международные соревнования. Не без помощи Вадима, я даже получил звание судьи Республиканской категории
по теннису, чем вначале очень гордился.
Вместе с ним, с помощью заместителя начальника ЛИИ, генерала Манучарова – большого любителя тенниса, мы совершили то, что казалось тогда совершенно невозможным - сумели вновь открыть в 1981 году отделение тенниса в Жуковской детской спортивной школе, вытеснив из нее, при этом, отделение ручного мяча – тогда, по решению спорткомитета СССР – основного вида спорта в детских спортивных школах системы народного образования!
Мне это было крайне необходимо, так как возраст моего сына в то время приближался к «критическому» - к семи годам (!?). Как раз с такого возраста положено было начинать обучение детей теннису, а по моему тогдашнему представлению не играть в
теннис он просто не мог!
Так, благодаря Вадиму, я и вошел в теннисное сообщество, перезнакомившись в наших многочисленных поездках и во время бесконечных дружеских застолий с огромным количеством самых разных людей, объединенных любовью к теннису, без которого все они, без всякого преувеличения, не представляли своей жизни.
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области