Тем временем, программа нашего
визита продолжалась, и на сегодня была запланирована морская поездка с ночевкой на некий загадочный остров «Уэссан», где один из наших друзей – старый холостяк Ивон имел свой дом, в котором он иногда проводил время с друзьями (то-есть, по-нашему – дачу).
Набрав с собой вина и других, необходимых для загородного отдыха продуктов, мы погрузились на достаточно большой морской теплоход и выйдя из бухты, сразу попали в шторм.
Атлантический океан, по которому мы часа два плыли до нашего острова, показывал себя во всей красе. Наш корабль сильно качало, и почти всех тошнило. Особенно женщин. Они сидели с позеленевшими лицами на палубе, время от времени подбегая к борту и перегибаясь через поручни.
Только мы с Семеновым почему-то чувствовали себя прекрасно! Видимо, этому способствовало то, что мы с ним каким-то оптимальным образом опохмелились после вчерашнего приема.
Но вот, слава богу, плавание закончено, и мы пришвартовываемся к причалу острова «Уэссан» - маленького, размерами, приблизительно, два на три километра скалистого по краям, клочка суши, посреди бушующего океана.
К нашему удивлению, у причала стоит группа встречающих нас цивильно одетых мужчин во главе с мэром острова – миловидной молодой женщиной.
Мы знакомимся, вручаем ей приготовленные для этого случая сувениры, тут же к нам подъезжают вполне приличные автомашины, в которые мы все рассаживаемся, складываем привезенные с собой вещи и едем в местный ресторанчик – обедать.
Обед проходит в каменном зале с горящим камином за большим общим столом. Нас обслуживает хозяин заведения – крупный колоритный мужчина с обильной растительностью на лице, похожий на артиста, играющего пирата. Угощают нас, конечно, рыбой и другими морскими блюдами. Мы уже привычно запиваем все это белым вином, как будто всегда именно так и питались!
Растроганный таким теплым приемом после недавнего кошмарного морского путешествия, Наумов вынимает из загашника очередной припасенный сувенир - большой красный флаг с серпом и молотом и дарит его растерянному хозяину, который явно не понимает, что с этой красной материей делать!
Тогда находчивый Наумов, видя, что здесь не очень знакомы с советской государственной символикой, да и о самом существовании нашей страны имеют весьма смутное представление, объяснил через хихикающего Семенова, что, «так как вокруг острова много скал и рифов (это он уже у кого-то выяснил), то мы специально привезли это красное полотнище для предупреждения моряков об опасности!»
Видимо, он это интуитивно связал с красным сигналом светофора, так как только недавно сдал экзамены на водительские права.
Такое объяснение было принято. То есть, хозяин закивал головой, взял у Наумова флаг и унес его в другую комнату. Нам оставалось только догадываться, как он его в действительности будет использовать?
Вслед за Наумовым, не желая отставать, свой «сувенир» из загашника вынул Беляев. Это была
обычная «Московская» водка в зеленой бутылке, которую наш остроумный народ окрестил «Чебурашкой».
Бутылки такой формы использовались для разлива жигулевского пива. Вместо пробки они были закрыты традиционными жестяными колпачками, у которых, почему-то, наверное, в целях экономии металла, с некоторых пор исчезли специальные ушки для их открывания (по-нашему – «бескозырки»).
Чтобы открыть такую бутылку, нужно было либо отковыривать жестяной колпачок с помощью ножа, либо, как это делают алкаши-умельцы, перевернув бутылку, несколько раз сильно ударить кулаком по ее дну. Но это требовало особой сноровки, так как при неумелом использовании такого способа открывания, часть драгоценного напитка могла выплеснуться вместе с отскочившим колпачком.
Получивший этот второй сувенир хозяин ресторана долго крутил бутылку в руках, не понимая, что это такое, и, в конце концов, передал ее Ивону, которого, видимо, считал большим специалистом по редким алкогольным напиткам.
Ивон секрет открывания бутылки разгадать тоже не смог, хотя долго и серьезно ее разглядывал, нервно поправляя запотевшие очки.
В конце концов, я продемонстрировал, как это делается, и нам, наконец, удалось угостить этим сказочным русским напитком нашего гостеприимного хозяина.
Выйдя из ресторанчика, мы отправились пешком осматривать остров, вернее его «жилую» часть, которая представляла собой
крохотный городок, вроде «старой Риги» со своим зданием мэрии, с довольно большим католическим костелом и даже с небольшим кладбищем, на котором стояли красивые памятники из камня.
В процессе прогулки мы, во главе с местным «аборигеном» Ивоном, посетили два достопримечательных места этого островка.
Сначала мы побывали на гигантском маяке, где был оборудован музей с экспонатами, в виде огромных маячных ламп, и многочисленных фотографий и картин морской тематики. На картинах были
изображены страшные морские катастрофы на рифах, окружающих остров, что, видимо, должно было доказывать необходимость постройки здесь такого большого маяка.
Потом нас привели на небольшой заводик, где выращивают очень редкие специальные водоросли и экспортируют их в Японию.
Разглядывая с умным видом колбы с водой, где плавала какая-то очень ценная гадость, мы терпеливо выслушали рассказ о хитром технологическом процессе, который с огромным трудом переводил вспотевший от обилия различных специальных терминов Семенов.
На этом познавательная часть нашего приезда на остров была закончена!
Праздничный обед, плавно перешедший в праздничный ужин, состоялся в доме Ивона – довольно обшарпанном, но с большой гостиной, где и был накрыт длинный стол.
В процессе этого длительного застолья к нам приходили и уходили многочисленные местные друзья хозяина, прослышав, что у него в гостях русские.
В разгар вечера я, в составе специальной делегации, был отправлен в соседний дом, где, оказывается, уже целые сутки готовилось к нашему приезду какое-то специальной блюдо. Как позже оказалось, это была картошка с мясом, приготовленная в большом казане, который был зарыт в землю вместе с горячими углями. Мы его в торжественной обстановке разрыли и принесли к столу, вызвав бурю ликования у сидящих за столом
французов.
Такая реакция бывает у нас, когда сидящим за дачным столом голодным гостям приносят, наконец, долгожданные дымящиеся шашлыки, только что снятые с мангала.
Особого восторга блюдо у нас не вызвало, но было подчистую съедено в качестве закуски под многочисленные алкогольные напитки, которыми был уставлен стол.
Потом были танцы и песни под неизвестно откуда появившуюся расстроенную гитару. При этом русская часть стола пыталась с пьяной проникновенностью, хором спеть популярный тогда у нас романс «Белой акации гроздья душистые». А верный себе Наумов продолжал обучать Ивона своей любимой песне про поручика Голицына.
Поздно ночью нас парами развели на ночевку по каким-то пустовавшим квартирам, где мы поутру и проснулись, не сразу поняв, где мы находимся.
Потом все постепенно собрались у дома Ивона и, разбившись на две группы, отправились на прогулку по «дикой» части острова, которая начиналась сразу за домом нашего друга.
Первую группу составил Вайковский с личным оператором Викулиным, который, как потом выяснилось, непрерывно снимал его, прохаживающегося с задумчивым видом на фоне Атлантического океана. При этом Вайковский, изображая из себя некоего специального телекорреспондента, делился с предполагаемыми зрителями своими глубокими мыслями по поводу жизни во
Франции и, в частности, на острове «Уэсан».
Во вторую группу вошли все остальные.
В тот день был очень сильный ветер, и Атлантический океан накатывал на остров огромные волны, с грохотом разбивавшиеся о скалы. Но мы все же нашли место, где можно было спуститься к воде, которое представляло собой маленькую бухточку, отделенную скалами от бушующего океана.
Там некоторые члены нашей группы мужского пола, несмотря на довольно холодную погоду, даже решились искупаться. Вряд ли они получили от этого удовольствие, но зато теперь имели полное право всем рассказывать, что купались в Атлантике.
Вернувшись в дом Ивона, мы неожиданно застали там Дерьена, прилетевшего к нам самолете. Оказывается, тут был даже аэродром.
Пока мы гуляли, наши хозяйственные французские дамы Жанин и Даниэль приготовили нам на обед двух огромных рыбин. Все проголодались и начали дружно рассаживаться за столом.
Тут Аллочка, жена Беляева, вспомнила, что на прогулку по острову она брала с собой зонт, и вот вернулась, а зонта нет! Наверное, Слава его где-то оставил.
Раздалась ее команда: «Слава! Пойди, поищи зонт!»
И несчастный, голодный как все, Беляев, уже практически ощущая во рту такой аппетитный вкус
рыбы с белым вином, но, после того, обидного прокола на таможне, не смея перечить жене, отправился на поиски зонта.
Конечно, никакого зонта он не нашел, хотя отсутствовал минут сорок, после чего, видимо, окончательно впал к ней в немилость до конца поездки.
Пообедав с нами и убедившись, что все идет по плану, Дерьен улетел обратно в Брест, а мы погрузились на знакомый теплоход и отправились в обратный путь, заранее настроив себя на борьбу со стихией.
Однако, несмотря на такие же большие волны, обратная дорога показалась нам гораздо легче.
Для меня и Семенова она вообще пролетела мгновенно, так как нас вместе с Ивоном пригласил в свою каюту капитан и всю дорогу за разговорами угощал каким-то домашним вином, которое он называл сидром.
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области