В день отъезда Алхимова из Мюнхена состоялась одна незапланированная встреча.
Он собирался на завтрак, когда в дверь тихо постучали.
— Войдите,— произнес Алхимов.
На пороге стояла Наташа.
— Ничего, что я предварительно не сделала звонка?
— Нет, конечно, входите. Но, знаете, здесь не убрано. Так что не взыщите. Садитесь.— Он пододвинул к ней
единственное кресло.
— Я ненадолго,— сказала она, устраиваясь поудобней.— Вы ведь сегодня уезжаете, господин Алхимов?
— Да, в пятнадцать часов самолет.
— Мы еще увидимся. Я приду провожать.
— Буду рад, Наташа.
— Но мы увидимся не только там.— Она встала, подошла к нему.
Алхимов почувствовал непонятную тревогу, странную неловкость от близости этой молодой красивой женщины, стоявшей рядом и не мигая смотревшей на него. От нее веяло ароматом незнакомых духов и теплым, вкрадчивым запахом какого-то вина. Они одни в этой маленькой, неубранной комнате... Это их прощальная встреча.
Его охватило волнение. И почти сразу возникла досада. В самом деле, мальчишка он, что ли! Первый раз видит красивую девушку? Он старше ее в два раза, их разделяют многие годы, многие границы. И вообще... бесконечно многое.
— Спасибо за визит, Наташа.— Он повернулся к шкафу, достал оттуда коробку.— Я хочу вас поблагодарить за помощь и внимание.
Наташа молча приняла коробку, неторопливо открыла ее и достала часы-будильник в форме ключа, со стилизованной под старинную вязь надписью «Москва».
Некоторое время она внимательно рассматривала подарок, даже поднесла к уху проверить, тикают ли.
— Они такие же русые и круглые, как я,— заметила Наташа.
Сравнение Наташи с золотистым циферблатом заставило Алхимова улыбнуться. Но она продолжала серьезно:
— А с изнанки черные. Как я. Тело светлое, душа черная. А что значит ключ? От моего сердца или от моих мыслей? Первый уже давно в ваших руках, вы это отлично знаете, а второго никогда не будет...
Алхимов нахмурился. Что за чепуха? Наташа говорила очень тихо. Он приблизил к ней лицо, чтоб
лучше слышать. Ах, вон что! Как же он сразу не сообразил? Этот теплый,
вкрадчивый запах — это же «Гран-марнье», коньячный ликер, который Наташа усиленно расхваливала ему на одном из приемов.
— Или вы вручили мне ключ от Москвы?
— Конечно,— вежливо сказал Алхимов.— Приезжайте, мы всегда будем вам рады.
— А вы?
— Я же говорю — мы. И я лично.
— Спасибо, приеду.— Наташа снова села, на этот раз, закинув ногу на ногу.— Я как раз хотела сказать, что поступила на новую службу. Я теперь переводчик-референт в Немецком спортивном союзе. Буду сопровождать наши делегации в Советский Союз и ваши, когда они будут приезжать сюда. Борцовские, тяжелоатлетические делегации. Я теперь специалист в этих спортах. Потому что обслуживала их в Мюнхене... Вы довольны? — неожиданно спросила она.
— Очень,— сказал Алхимов,— вы прекрасный работник.
— Может быть, господин Габерман будет брать меня на заседания исполкома. Он очень плохо знает английский, только немецкий. — Повторяю, я рад. Вы и на исполкоме принесете большую пользу.
Алхимов посмотрел на часы.
— Вы торопитесь,— укоризненно сказала Наташа.— Я ухожу. Но мы будем встречаться.
— Несомненно.
— До свидания,— ока протянула Алхимову руку,— до очень скорого свидания...
Через несколько часов самолет Аэрофлота уносил Алхимова в Москву.
Наташа на аэродром не пришла.
Журнал «Юность» № 11 ноябрь 1976 г.
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области