RSS

Информационный сайт JohnnyBeGood

{mainv}
Глава XIII каждому да воздастся
Спустя два месяца Алхимова пригласил заместитель председателя Спорткомитета.
— Сергей Сергеевич,— сказал он без лишних предисловий,— выдвигаем вашу кандидатуру на
пост первого вице-президента АЛФИ. Ваше мнение?
— А ваше? — улыбнулся Алхимов.
Зампред рассмеялся.
— Наше мнение и мнение международной спортивной общественности — надо выдвигать.
Алхимов искренне удивился. Ну, мнение своей федерации и Спорткомитета он, если отбросить ложную скромность, конечно, знал, а вот «международной спортивной общественности...»
— Чему вы удивляетесь? — словно прочел его мысли зампред.— О вашей деятельности во многих федерациях и МОКе наслышаны.
— Ну что ж,— сказал Алхимов, вставая,— спасибо за доверие. Постараюсь оправдать.
— Но работать будете еще больше,— предупредил зампред.
В первых числах июля Алхимов прилетел в Монреаль. И сразу узнал, кто будут его главные соперники на выборах.
Лусак и Лундквист!
— А я думал, мы с вами схватимся позже,— подойдя к Алхимову и весело пожимая ему руку,
сказал Лусак,— когда я стану президентом, а вы лидером оппозиции!
— Господин Лусак.— Алхимов вежливо улыбнулся.— Какое значение имеет, кто на каком посту?
Важно, что оба мы любим наш спорт и заботимся о его процветании.
— Верно, верно. А вы не можете, вдохновляясь этой мыслью, сиять свою кандидатуру? А?
— Могу, конечно,— ответил Алхимов,— но это будет несолидно. Вы же первый обвините меня в
непоследовательности и легкомыслии.
— Если это единственное, что вас беспокоит, то не обвиню, обещаю...
— ...Мой совет вам, Алхимов,— сказал Рот, когда Алхимов расстался с Лусаком,— поддержите Лундквиста. Я знаю, вы его не очень любите, но он порядочный человек, не то, что этот интриган Лусак, который спит и видит, как бы сесть на мое место. Простите за резкость, но у вас нет никаких шансов пройти, так пусть лучше первым вице-президентом станет Лундквист, чем Лусак. Поверьте, с Лусаком вы еще наплачетесь. Такому место за решеткой.
Алхимов разговорился с Геберманом. С ним был юноша в очках, заменивший, видимо, Наташу на посту переводчика.
Алхимов спросил Габермана, так ли это.
Не стесняясь своего нового переводчика, Габерман рассказал, что вскоре после возвращения из
Москвы его пригласил шеф персонала спортивного союза и смущенно сообщил, что есть ряд конфиденциальных, крайне неблагоприятных отзывов о «поведении и высказываниях фрау Шанц». Принято решение ее уволить.
— Наташа,— продолжал Габерман,— как-то заходила ко мне за рекомендациями. Она почему-то
никуда не может устроиться. Странно, такая способная и милая девушка.
Настал торжественный день конгресса АЛФИ.
Перед заседанием к Алхимову подошел Гарсиа.
— Сейчас будут отчеты комиссий. Я намерен внести вопрос о расширении их прав. Поддержите?
— Безусловно,— пообещал Алхимов.— А что вы думаете о Кубке?
— Кубок нужен, но для национальных команд, а не континентов.
Испанца сменил Поспишил.
— Был когда-то такой журнал «Пате». У него девиз: «Все вижу, все знаю». Это я — Поспишил! — Его толстые губы раздвинула веселая улыбка.— Так, докладываю: за тебя большое большинство.
— Да ну? — удивился Алхимов.— Честно говоря, надеюсь, но на «небольшое большинство».
— Африканские делегаты все, азиатские почти все, социалистические тоже все...
— А за Лусака?
— За Лусака и Лундквиста половина.
— Вот те на,— встревожился Алхимов.— А говоришь большинство.
— Так ведь половина половины за Лусака, половина половины за Лундквиста. За каждого по четверти.
— Кто за Лундквиста?
— Все, кто за Рота.
Когда начались доклады комиссий, Рот потерпел первое поражение. Его попытки сохранить статут комиссий в прежнем виде не встретили поддержки.
На следующий день с утра Рот говорил о Кубке.
В глазах его светилось торжество.
Первым возразил советский делегат на конгрессе.
Потом румынский, чешский. Большинство европейцев не соглашалось с формулой президента. Рот наливался краской, его редкие усики топорщились. Делегат Монголии внес предложение прекратить дискуссию и провести тайное голосование. После недолгих процедурных препирательств голосование состоялось. 45 проголосовали за соревнование между национальными командами, 10 — между континентальными, 5 воздержались.
Рот покинул зал, сославшись на недомогание.
Его обязанности взял на себя вице-президент Лусак. Третий, последний удар, был нанесен Роту в его отсутствие. Лундквист изложил от имени исполкома решение об исключении ЮАР. При этом он долго рассказывал о поездке комиссии. Из его доклада получалось, что ЮАР исключать нельзя, и совершенно непонятно, почему исполком сделал это. После выступления Лундквиста полемика приняла столь острый характер, что порой граничила с оскорблениями.
Первым обрушился на ЮАР Бутака. В пламенной речи он обвинял белых расистов в прямых преступлениях — убийствах, арестах, преследованиях черных спортсменов в ЮАР.
— При чем тут фольклорная борьба? — выкрикнул с места английский делегат.— Все ваши примеры из других видов спорта!
— Ах, вам этого мало! Вам жаль, что еще не уничтожили всех фольклористов! Так вот, сообщаю...
Новозеландский делегат заявил, что все это демагогия, что примеры Бутака притянуты за уши и что сами африканцы не желают заниматься спортом вообще и борьбой в частности.
Это заявление вызвало бурю негодования.
А затем произошло сенсационное событие. Слово попросил второй новозеландский делегат. Ему хорошо известно, сказал он, что каждая делегация имеет на конгрессе один голос, его только что выступивший коллега — глава делегации; он не желает утруждать конгресс рассказом о внутренних делах своей федерации, но категорически настаивает на исключении ЮАР.
— Это мнение подавляющего большинства новозеландских спортивных организаций и спортсменов.
И как бы ни голосовал здесь мой коллега от имени делегации, я хочу, чтобы вы об этом знали,—
заключил он свою речь.
Слово взял Алхимов. Он привел выдержки из уставов спортивных организаций ЮАР, письма, цитаты из газет — словом, самые убедительные аргументы, собранные им и Дончевым во время их поездки.
— Вот что,— заявил Лусак,— картина для всех ясна. Прекращаю прения, приступаю к голосованию.
Результат был ошеломляющим: лишь шесть голосов было подано против исключения ЮАР.
Последний, наиболее волновавший всех вопрос — выборы — решался на следующий день.
— Послушай меня, старого воробья, — сказал Алхимову Лукомский, зайдя к нему в номер,—
уезжай на эту ночь к нам в отель, спать не дадут.
— Только трус покидает поло боя! — весело воскликнул Алхимов.
Лукомский оказался прав. Спать в эту ночь почти не пришлось. Сначала зашел Лусак. Он сделал последнюю попытку договориться. Что Алхимову нужно? Лусак во всем ему поможет, став президентом, зато пусть Алхимов сейчас снимет свою кандидатуру. Нет? Не пойдет? Жаль, а они так хорошо сотрудничали...
Потом попросил зайти прихворнувший Рот.
— Я старый человек, — заговорил он, глядя на Алхимова,— но я люблю фольклорную борьбу. А он погубит ее, погубит! — Глаза Рота налились кровью, он стукнул кулаком по столу.— Вы знаете, Алхимов,— Рот доверительно наклонился к нему,— я бы предпочел, чтоб первым вице-президентом стали вы. Да, да. Лучше вы, чем Лусак! Но вы не пройдете. Так помогите Лундквисту. Он честный, он работяга.
Но больше всех позабавил Алхимова Габерман.
Он пришел, уселся в кресло и долго говорил на разные темы — о комиссиях, о Наташе, о погоде,
о чем попало. Потом как бы вскользь поинтересовался, не считает ли Алхимов нужным увеличить
ежегодные взносы. Нет? А плату за проведение первенств мира? Тоже нет? А увеличить технический секретариат АЛФИ, что увеличило бы расходы? И это нет? Словом, если он правильно понял, Алхимов против транжирства и против дополнительного финансового бремени для национальных федераций.
— Этими вопросами,— обронил Габерман,— интересуются многие делегаты, в частности скандинавы, голландцы, бельгийцы. Хорошо, чтоб такого же мнения, как вы, придерживались и будущие руководители АЛФИ, кто бы они ни были.
Алхимов с трудом скрыл улыбку. Габерман был плохим дипломатом, но, в конце концов, ему нужно было знать хотя бы как казначею, за кого голосовать!
Габерман распрощался и продолжал свой вояж — он наверняка в ту же ночь побывает у Лусака и
Лундквиста, а потом решит, кого поддержать — он и его друзья скандинавы.
Выборы начались в напряженном молчании. Один за другим делегаты получали бюллетени, заполняли их и опускали в урну, стоявшую на небольшом столике перед счетной комиссией.
Поскольку на пост президента других кандидатур, кроме Рота, не было, его выбрали без голосования, как принято говорить, «аплодисментами». В разгар аплодисментов Рот появился в зале. Он выглядел бодрым и отдохнувшим. Коротко поблагодарив конгресс, он сел на председательское место.
Наконец результаты голосования были готовы.
Когда Рот взглянул в протокол, на лице его выразилось крайнее удивление, даже растерянность.
Однако он сразу справился с собой, лишь бросил в сторону Лусака быстрый, злорадный взгляд.
— Объявляю результаты выборов,— негромко начал Рот, но голос его был хорошо слышен в самом отдаленном конце зала.— Участвовал в голосовании семьдесят один делегат. Голоса распределились следующим образом.— Рот сделал эффектную паузу.— Господин Алхимов — сорок семь голосов, господин Лусак — шестнадцать, господин Лундквист — восемь. Поздравляю господина Алхимова с избранием первым вице-президентом АЛФИ!
Делегаты дружно зааплодировали.
— Вице-президентами вновь избраны господа Лусак и Холмер... Членами исполкома в порядке
набранных голосов...
Но Алхимов не слушал. Вот и все. Окончились напряженные часы ожидания. Часы? Да нет, дни,
недели, месяцы. Четыре года позади! Четыре года: страны, города, события, люди... Постоянная борьба за будущее любимого спорта, его процветание, за то, чтобы сотням тысяч спортсменов было желанней состязаться, радостнее побеждать. Чтоб служил этот спорт не крикливой рекламе, не наживе, а мирному объединению людей. Словно гора с плеч! Но это лишь видимость. В действительности новая гора навалилась на него, во сто крат умножив обязанности, увеличив ответственность...
На следующее утро новый исполком собрался на традиционное заседание. Члены исполкома нетерпеливо поглядывали на часы, ожидая появления президента и генерального секретаря. Наконец Лундквист, как всегда с непроницаемым лицом, вошел в зал. Он сухо поздоровался с присутствующими, достал из папки какую-то бумагу и начал читать по-английски, затем по-французски и испански. Когда он кончил читать, в зале воцарилась тишина. Президент АЛФИ своим письмом официально уведомлял исполком и вообще Международную ассоциацию фольклорной борьбы, что в связи с ухудшившимся состоянием берет отпуск на ближайший год и, если за это время не почувствует себя лучше, вынужден будет уйти в отставку. Он не сомневается, что высокая компетентность членов исполкома, их преданность делу, их энтузиазм послужат залогом тому, что и впредь фольклорная борьба в мире будет расцветать и крепнуть, и прочее.
Лундквист объявил:
— По совету докторов господин президент еще вчера ночью вылетел домой, так как ему необходим срочный и длительный больничный режим. Учитывая письмо господина Рота и согласно уставу АЛФИ, обязанности президента будет выполнять первый вице-президент АЛФИ.— Он помолчал.— Желает ли кто-нибудь из членов исполкома оспорить это положение? Нет? Господин первый вице-президент Алхимов, прошу вас занять председательское место и впредь возглавлять АЛФИ.
Нельзя сказать, чтоб происшедшее явилось для большинства полной неожиданностью. В общем-то все предполагали, что, сделав свою правую руку — Лундквиста — первым вице-президентом, Рот уйдет на покой. Но теперь, когда первым вице-президентом стал Алхимов, многие думали, что Рот останется и будет по-прежнему руководить ассоциацией.
Алхимов спокойно пересел в соседнее кресло, ударил по столу молоточком и провозгласил:

— Заседание открыто, господа!

Журнал «Юность» № 11 ноябрь 1976 г.

Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области

Похожие новости:


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Каталог статей, Олимпийские беспокойства | Просмотров: 2872 | Автор: JohnGonzo | Дата: 28-01-2012, 10:44 | Комментариев (0) |
Информация
Комментировать статьи на нашем сайте возможно только в течении 1 дней со дня публикации.