Э. Церковер
Обладатель европейской «Золотой бутсы». Лучший бомбардир чемпионата мира 1970 года. Чемпион Европы 1972 года. Чемпион мира 1974 года. «Человек-гол». Невысокий, стройный, красивый парень, на вид не такой уж мощный; во всяком случае, и не подумаешь, что этот тот самый грозный нападающий, у которого счет забитым мячам перевалил за пятьсот. Говорит он искренне, открыто, нисколько не рисуясь; темперамент чуть ли не южный, движения быстрые, резкие. Вот наш с ним разговор.
— Герхард, когда вы начали играть в футбол?
— С шести лет. Значит, в пятьдесят первом году. Гонял мяч много, по полдня, пока в школу не пошел. Впрочем, и потом не меньше. Было это в городке Нортлингене, где я родился, в Федеративной Республике Германии.
— А ваши родители, как они относились к футболу?
— Они сейчас уже очень пожилые. Тогда отец, Хайнрих Мюллер, работал водителем грузовика. Мама, Каролина, всю жизнь домашняя хозяйка. Они оба сносно относились к моему вечному футболу, тем более что вокруг все довольно скоро стали поговаривать, что быть мне футболистом.
— И что же потом?
— А ничего особенного. Пошел работать на нортлингенскую ткацкую фабрику. Тогда родители уж совсем перестали беспокоиться: профессию-то я приобрел, сделался ткачом! И сейчас бы мог, наверное, встать к ткацкому станку и работать. Я знаю, что такое труд.
— Но как получилось с футболом?
— Ну да, об этом я еще не сказал. Меня приметили футбольные специалисты, селекционеры, и в одиннадцать лет я уже играл в клубе «Нортлинген». Исполнилось восемнадцать — пригласили в мюнхенский «Байерн» («Бавария»), где я состою по сей день. Но тогда это был клуб второй лиги, в нем играли совсем молодые, как и я, ребята, например мой сверстник Франц Беккенбауэр. В Мюнхене пришлось пойти продавцом в мебельный магазин. С утра работал в магазине, а после обеда шел тренироваться или на очередную игру. Только когда «Байерн» пробился в высшую лигу, я оставил работу и сделался профессиональным футболистом.
— Что вы думаете о современном футболе?
— Он становится все быстрее, сложнее и интереснее. Мне не очень по душе термин «тотальный», но, наверно, иначе сегодня не определишь футбол.
— Поделитесь своим мнением о значимости психологической подготовки футболистов. Например, как вы сами настраиваетесь на очередную игру, особенно на очень ответственную?
— Я считаю так: готовить психологически необходимо того, кто недостаточно опытен, или не совсем уверен в своих силах, или пребывает в упадочном настроении. Что касается меня, то — не сочтите за самоуверенность — я довольно давно занимаюсь футболом, играл против команд всяких школ и уровней, всегда держал себя в спортивной форме, тренируюсь регулярно — так что же мне волноваться, переживать? Нужно ли меня
настраивать?
— А много времени вы отводите индивидуальной работе с мячом?
— По сути дела, все пять тренировочных дней в неделю. А два дня общекомандных занятий мы посвящаем двусторонним играм и прочим коллективным упражнениям.
— Насчет спортивного режима, Герд. Только по правде. Вы курите? Позволяете себе спиртное?
— Что вы, я себе не враг! Не курю совершенно и никогда не пробовал. Могу иногда вечером после игры — дома, конечно, — выпить рюмку вина или коньяка — для тонуса. Больше одной рюмки позволил себе за всю жизнь трижды: когда мы стали чемпионами Европы, когда «Байерн» выиграл Кубок европейских чемпионов и когда мы стали чемпионами мира. Вот пиво пью, с этим уж ничего не поделаешь: Бавария! Конечно, не по дюжине кружек, а самую разумную меру. Дело тут не только в спортивном режиме. Если я явлюсь домой нетвердо, каково будет семье?
— А не препятствует семья футболу или футбол семейной жизни?
— У нас в доме не бывает разговоров о футболе. Жена моя, Уше, когда выходила за меня, знала о том, что я футболист, и о всех вытекающих последствиях. У нас дочка, Николь. Между прочим, она родилась как раз в то время, когда я был в Москве, участвовал в прощальном матче Льва Яшина.
— Тот матч невозможно забыть... Кстати, признайтесь, Герд, ведь вам тогда очень хотелось забить гол Яшину?
— Как никому на свете! Я всегда хочу забить, но Яшину... особенно... И не удалось. Но разве дело в голе? Для меня это была высокая честь: пригласили в такую игру! Провожать из большого футбола великого вратаря не каждому выпало в жизни...
Сейчас я подумываю о скором уходе из футбола. Не могу больше странствовать, не видеть жену и дочь по месяцу, по два. Хочу быть образцовым семьянином. После того как мы достигли своего зенита, стали чемпионами мира, это можно сделать с полным основанием.
— Что можете сказать о нашей сборной?
— Я играл против советской команды в финале чемпионата Европы. В первом тайме ваши были великолепны, во втором что-то заело в механизме, я их просто не узнавал. И еще раз мы встречались в товарищеском матче в Москве, в сентябре 1973 года. За всю ту игру у меня был всего один шанс, и я им удачно воспользовался.
— Следующий вопрос, Герд, я, кажется, мог бы и не задавать. И так ясно: вы человек общительный, готовый на улыбку и шутку. Но я все же задам его: как вы сами думаете, какой вы человек?
— Я никогда не повышаю голоса (разве что в игре, когда что-то не складывается, и то редко). Незлопамятен. Никому не говорю грубостей. Думаю, меня вполне можно терпеть.
— Пожалуйста, Герд, дайте совет мальчику лет шести: что нужно делать, чтобы стать таким футболистом, как вы?
— Скажем лучше — футболистом высокого класса, так будет вернее. Нужно очень сильно любить эту игру, посвящать ей по возможности больше времени (но не в ущерб школе, приобретению профессии, чтению). В общем, чтобы мяч прилетал к тебе даже во сне. Соблюдая эти условия, лет в одиннадцать-двенадцать ты сможешь узнать от людей, знающих толк в футболе, получится из тебя что-то или лучше не обольщаться — видов спорта много.
— Какой из них, после футбола, вам ближе?
— Теннис. Говорят, я неплохо владею ракеткой.
— А что еще вы любите!
— Все! Театр, кино, музыку, книги, танцы, вкусно поесть... Я такой же, как все. Это, вы, репортеры, твердите: «Звезда, звезда...»
— Не собираетесь стать тренером?
— Тренером? Ну нет! Слишком тяжелое бремя! Я хотел сначала играть до возраста Зеелера, но сейчас все серьезнее думаю об уходе. Я уже сказал, что не могу больше жить в отрыве от семьи. Дочь — та даже узнает меня не сразу...
— А теперь, Герд, скажите: о чем я вас не спросил?
— А вы и впрямь не спросили о том, о чем все спрашивают, — как я забиваю голы.
— В самом деле. Так расскажите, откройте секрет. Как вы забиваете голы?
— Объяснить словами трудно, легче показать. Понимаете, я с самого начала был центром и копьем атаки. И выработалось что-то вроде шестого чувства. Его можно передать примерно так: «Вот сейчас там, в той точке впереди, по логике событий окажется мяч и возникнет удобная для удара по воротам позиция». Когда подобное ощущение приходит ко мне на секунду раньше, чем к защитникам команды-соперницы, я забиваю гол.