{mainv}
Спустя два месяца Алхимова пригласил заместитель председателя Спорткомитета.
— Сергей Сергеевич,— сказал он без лишних предисловий,— выдвигаем вашу кандидатуру на
пост первого вице-президента АЛФИ. Ваше мнение?
— А ваше? — улыбнулся Алхимов.
Зампред рассмеялся.
|
Письмо Тамары он нашел среди десятка других писем, телеграмм и бандеролей, которые пришли за время его отсутствия и, как всегда, были тщательно сложены Евгенией Ивановной на его письменном столе.
Еще не вскрыв конверта, он знал, что найдет в нем.
«Я все же уехала,— писала Тамара своим твердым хорошо знакомым ему, мужским почерком,— здесь, в Академгородке, действительно интересная и перспективная работа.
|
«ИЛ-62» совершает свой рейс Москва—Токио без посадки. Запертый в нем, летящий навстречу времени пассажир теряет представление о привычных вещах: когда завтрак, а когда ужин, когда утро, а когда вечер. Поэтому Алхимов пытался просто уснуть и не просыпаться до посадки.
Но вскоре, поняв, что не заснет, погрузился и свои мысли. Они не были радостными. Предстоял трудный исполком. Алхимов понимал: его необдуманные действия — эти письма, которые он разослал, послужат предлогом для Рота, Лундквиста, а возможно, и некоторых других, чтобы дать ему бой.
|
В Москве Алхимов энергично принялся за новое дело. Ему, председателю вновь созданной комиссии пропаганды АЛФИ, предстояло наметить ее состав, структуру, обязанности, планы...
Алхимов предложил создать музей истории фольклорной борьбы, рассказать о ее разновидностях во всех странах. В музее могли бы разместиться картины, скульптуры, рисунки
|
В Алжире советские борцы, как и все другие участники первенства мира, поселились возле стадиона, а Алхимов в отеле «Ураси», где жили члены исполкома.
Когда заканчивалась утренняя программа соревнований и все разъезжались на отдых, исполком начинал главную работу.
Накануне вечером у Алхимова состоялся разговор с Дончевым.
Высокий, со впалыми щеками, редко улыбающийся, Дончев был одним из наиболее работоспособных членов исполкома.
|
Машина Тамары стояла у подъезда аэровокзала. Алхимов торопливо перебежал тротуар и
забрался в машину.
— Ну, как? — спросила Тамара, включая зажигание.
Алхимов подробно рассказал о том, что произошло за эти дни.
У них была такая привычка: не виделись ли они день или неделю — подробно докладывали друг другу обо всем.
|
Алхимов прилетел в Париж утром, устроился в небольшом, довольно скромном отеле в двух шагах от Больших бульваров и отправился гулять по городу. Заседание исполкома начиналось лишь завтра.
На аэродром его отвезла Тамара. Это стало традицией. Куда бы он ни улетал, Тамара, даже если
в это время они были в ссоре, заезжала за ним на своем «Москвиче» и отвозила на аэродром, Алхимов шутил, что, когда наступает час спортивных поединков, смолкает звон оружия.
|
Алхимов не мог пожаловаться на жизнь. Он немалого достиг. Он любил свою работу, ее разнообразие: тренировки и соревнования, заседания ученых советов и комиссий спортивной федерации. У него были друзья, множество товарищей, коллег, учеников.
И только одну печаль носил он в сердце всегда.
Память о рано умершей жене. Ему было двадцать пять лет, ей двадцать, когда они поженились. Они прожили счастливо семь лет. Тоже спортсменка, лыжница, она, казалось, могла раздавать здоровье тем, кому не хватало. А вот поди ж ты — сгорела за один год...
|
В день отъезда Алхимова из Мюнхена состоялась одна незапланированная встреча.
Он собирался на завтрак, когда в дверь тихо постучали.
— Войдите,— произнес Алхимов.
На пороге стояла Наташа.
— Ничего, что я предварительно не сделала звонка?
— Нет, конечно, входите. Но, знаете, здесь не убрано. Так что не взыщите. Садитесь.— Он пододвинул к ней единственное кресло.
|
Президент АЛФИ Рот просыпался без будильника и независимо от выпитого накануне всегда в шесть утра. Эта привычка осталась у него с давних времен, когда был он начальником полиции маленького провинциального городка. Его прадеды, деды, родители, их родственники, родственники жены — все жили в этом городке, владели магазинчиками, ресторанчиками, фабричками и рассматривали город как свою вотчину.
|
|