Е. Семенова
Много лет подряд мы, журналисты, вместе с передовыми
специалистами физической культуры и физического воспитания настаивали — нужен
третий урок физкультуры в школе. В ответ на все наши доводы нам показывали
сетку часов: дети, мол, и без того перегружены, им и без того некогда отдыхать.
Мы доказывали, что физкультура — это и есть не что иное, как отдых — активный,
здоровый, который повышает трудоспособность, — просто-напросто обмен кислорода
в крови, а стало быть, и трудоспособность. Мы убеждали, что гипокинез, то есть
недостаточная двигательная нагрузка, — это уже само по себе болезнь, которая способна
привести к любым, самым неожиданным, недугам, в том числе сердечному
заболеванию, болезни желудка, всей пищеварительной и кровеносной систем. Но
сетка есть сетка.
В те времена, едва ли не двадцатилетней давности, часто
проводились конференции на тему: «Физическое воспитание школьников». Почти все
выступления были интересны и сводились к одному, хоть и разными дорогами:
физкультура должна быть уважаемым в школе предметом, сама физиология требует,
чтобы ей было предоставлено три часа в неделю. В доказательство цитировались
сочинения Лесгафта, Павлова, Сеченова... Но одно выступление ошеломило всех.
Представитель Эстонии — молодой человек в очках, темно-русый, гладко причесанный — заявил: уроки физкультуры
должны проводиться в школе не три раза в неделю, а... каждый день. Помнится,
никто даже не решился возразить ему — выступление его было коротким,
доказательным и очень интересным. Однако оно осталось без последствий и
взволновало лишь нас, журналистов. И тут уж не без последствий.
В командировку в Таллин я поехала сразу же, в разгар
учебного года. Признаться, ехала и сомневалась: а есть ли и на самом деле такая
в Эстонии школа, чтобы физкультура — каждый день? Или, как это, увы, порой
случается, все ограничилось благими намерениями?..
«Таллинский
научно-исследовательский
институт микробиологии, эпидермии
и гигиены»— значилось на
вывеске. «Но при
чем здесь физическое воспитание школьников?» — подумала я. Однако все же
нашла молодого человека в очках,
темно-русого, гладко причесанного.
Райот Силле, кандидат медицинских наук, двадцати восьми лет, сидел у
окна за письменным столом
и представлял собой то, что в Москве и других столицах
республик называлось «научно-исследовательским институтом
школьной гигиены и физического воспитания
школьников», — представлял в
единственном числе.
Мы поздоровались, и я сразу перешла к делу. Мой вопрос, есть
ли в Таллине такие школы, где уроки физкультуры каждый день, обескуражил его.
— А как же нет? — ответил Силле. — Конечно, есть! Средняя
школа номер два возле оперного театра, восьмилетка на улице Ломоносова, возле
телевидения, двадцать седьмая,
школа-интернат...
Он вызвался провести меня по всем названным школам. Но я
поблагодарила его и отказалась: он был и так занят; кроме того, разговор при
авторе эксперимента обязательно примет снисходительный, щадящий тон для автора.
Мне же нужна была правда.
Проблем этот эксперимент тянул за собой массу, иные казались
неразрешимыми, например кадры. Специалистов физического воспитания не хватало
всюду. Какой же выход из положения?
В средней школе № 2 учитель физической культуры объяснил
мне, что в младших классах уроки часто проводят старшеклассники-спортсмены.
«Ноорус», школьное спортивное общество, даже организовало специальные занятия для
помощников учителей физкультуры.
В школе-восьмилетке на улице Ломоносова учителю помогают
тренеры ДСШ — шефы, лучшие ее спортсмены. Кстати, шефы тут небескорыстны: они
черпают в школе пополнение для своих секций, заранее выбирая наиболее способных
ребят. В школе № 27 все уроки физической культуры
ведет сам учитель — Василий Кюллеотс, правда с помощью ребят
— отличников физкультуры. Кроме этого, он претворил в жизнь и еще одну идею —
продленные физкультурные перемены.
Я беседовала с Кюллеотсом как раз во время такой перемены.
Проходила она во дворе школы. Он отвечал на мои вопросы и руководил учениками.
И будто само собой получалось, что баловство перешло в игры, а игры, если
приглядеться, получив соревновательный заряд, превратились в... физкультуру: кто
скорее поднимется и спустится по канату; кто дольше продержит угол на шведской
стенке, кто больше подтянется, отожмется, пройдет по буму; застучал по
баскетбольному щиту мяч — кто точнее пробьет по кольцу, — баскетбол ведь едва
ли не самый популярный спорт в Эстонии... —
Когда же вы приходите домой?
— Вечером. Поздно.
Еще секции— баскетбол, волейбол, легкая атлетика, — отвечает Кюллеотс.
— А почему вы
проводите перемену на улице, а не в зале?
— Свежий воздух.
Лучше кислородный обмен. Детям нужен воздух. И так они все время в помещении!
— Но ведь довольно
холодно!
Василий Кюллеотс отрицательно покачал головой.
— А если дождь?
— Песок! Быстро
высыхает! — Он показал на землю.
— А дети? Дети? Они
что, тоже быстро высыхают?
— Да, быстро! —
ответил Василий. — Они всегда переодеваются. Я не понимаю занятий спортом и
физической культуры в школьной форме.
— Но если ливень, то
есть сильный-сильный дождь? Или
сильный мороз?
— Если сильный
дождь, ливень, тогда в зале,— спокойно, не меняя тона, ответил учитель. — Если
мороз, зима, тогда мы надеваем лыжи. Надо больше упражняться на свежем воздухе.
Так говорю не только я. Так говорит Райот Силле.
— А скажите,
пожалуйста, как вам оплачивают дополнительную работу сверх сетки часов?
Эта, кстати, проблема была не менее острой, чем сетка,
кадры.
— Как? — удивился
Кюллеотс. — Никак не оплачивают.
— Значит, весь
эксперимент с дополнительными уроками физкультуры зиждется на энтузиазме?— Это
я уже спрашивала у Райота Силле.
— Зиждется? Я не
знаю этого слова, — ответил Райот, а когда я объяснила его значение, пожал
плечами.— Тогда скажем точнее — не зиждется, а основывается.
Тогда, в 1956 году, эксперименту Силле было немногим больше
года. Специалисты физической культуры почти единогласно поддерживали его.
Неспециалисты относились по-разному.
— После такой
перемены и вообще после уроков физкультуры иногда трудно собрать детей,
заставить их сосредоточиться. Они набегаются и никак не могут успокоиться, —
говорили одни учителя.
— Трудность в том,
чтобы сразу захватить внимание ребят, — говорили другие. — Тогда урок проходит
очень продуктивно. После физкультуры они лучше схватывают материал, лучше
запоминают.
А успеваемость? «По Силле», она должна повыситься. Но и тут
не было единогласия. Директор
одной школы говорил:
— Как будто немного
повысилась... Директор другой отрицал это яростно:
— Да что вы?!
Нисколько! Я считаю, что понизилась. После физкультуры они ничего не видят, не
слышат, вертятся, балуются. На это жалуются многие учителя. Директор школы
двадцать семь, где работал и работает Василий Кюллеотс, возразил и тому и
другому:
— Может,
непосвященному наш эксперимент покажется несложным. Это не так. Он сложен уже
хотя бы потому, что в его основе физические данные и психика ребят. Прошел год
с Начала эксперимента, и делать кардинальные
выводы рано.
А Райот Силле мне посоветовал:
— Приезжайте года
через четыре — сомневающихся не будет... И... — Райот улыбнулся.— Он уже будет
зиждеться на материальной основе.
И я последовала его совету.
Да, спустя четыре
года уроки физкультуры каждый день дали ясные результаты. Правда, материальной
основы эксперимент не обрел, он, как и прежде, опирался на энтузиазм. А
энтузиазм, как известно, понятие непостоянное — сегодня горит, завтра угас. И
за четыре года сподвижников у Райота Силле несколько поубавилось.
Среди верных остался и Василий Кюллеотс — учитель
физкультуры двадцать седьмой школы, и теперь ее директор мог твердо сказать:
— Успеваемость
повысилась, дисциплина улучшилась. Правда, балуются ребята на переменах и на...
некоторых уроках больше. Зато они стали активнее. А в жизни именно такие люди
нужны — активные, жизнедеятельные!
В 1960 году Райот Силле и Василий Кюллеотс медленно, по
крупицам собирали доказательства еще одного опыта: детей, освобожденных от физкультуры
по состоянию здоровья, быть не
должно, быть не
может.
— Нет, вы
представьте себе весь этот абсурд! Мало того, что ребенок слаб от рождения, —
говорит Райот,— так его плохое состояние усугубляют, усугубляют вдвое — лишают
средства стать здоровее — физической культуры, оскорбляют его, достоинство,
говоря во всеуслышание, перед строем: «Освобожденные два шага вперед!»
Объявляют неполноценным! Немыслимо! Ведь все дело-то не в занятиях
физкультурой, а в нагрузках! Измените нагрузки, уменьшите их... Разумеется, без
согласия родителей учитель физической культуры не имеет права допускать к
занятиям по физкультуре больных детей. А это согласие получить было невозможно.
Не действовали ни уговоры, ни убеждения. Родители как сговорились. Они видели в
физкультуре не спасение от недуга, а угрозы слабому здоровью. Коли врач
запретил, значит, нельзя. Врач знает, что делает. Лишь один родитель согласился
с Райотом Силле и Василием Кюллеотсом — это сам Василий. Его дочка страдала
серьезной болезнью сердца. И к школе нередко подлетала карета «Скорой помощи» —
девочку забирали в больницу прямо с уроков. И вот Василий решился приобщить
свою дочь к запретным урокам.' Первые нагрузки были мизерными. Почти всякий раз
после уроков Райот находил время проехать с одного конца Таллина на другой,
чтобы прослушать, обследовать девочку. Решение учителя не осталось
незамеченным. За дочерью Василия следили все родители больных и ослабленных
детей. И вот «Скорая помощь» стала подлетать к школе все реже, реже...
Прошел год.
— Сейчас моя дочка
как все дети — учится, занимается понемногу спортом, легкой атлетикой. Хорошо,
что это своими глазами видели родители
других детей. Сейчас у нас в школе нет освобожденных от физкультуры. Да, надо
было очень верить ученому, чтобы решиться
на столь рискованный эксперимент.
После той встречи я не видела Райота Силле еще несколько
лет. За это время он написал около ста научных работ, защитил докторскую
диссертацию, тема которой была «Гимнастическое значение двигательной активности
школьников». Он уже не один отождествлял собой НИИ по физическому воспитанию
школьников, у него была целая лаборатория. Силле разрабатывал очень интересную
тему. Вот что он говорил о ней: — Количество информации, которую получают
ребята, растет из года в год, переваривать, усваивать ее становится все
труднее. И мы, специалисты физического воспитания, должны помочь им в этом.
Как? Вот как. Мы задались целью определить, как и какие нагрузки — их степень и
качество — влияют на работоспособность того или иного индивидуума в зависимости
от его характера. Один школьник вспыльчив, упрям. Так, может быть, и нагрузки
для него нужны соответственные — взрывные, спринтерские? А может быть,
наоборот, прямо противоположные? Это уравновесит его характер, поможет в учебе?..
По-прежнему рядом с Райотом Силле учитель физкультуры Василий Кюллеотс. Но
теперь на помощь доктору медицинских наук пришли еще несколько школ самых
разных профилей и масштабов не только в Таллине, но и в разных концах Эстонии.
...Каждый, кто занимается наукой, знает, сколь долог путь от
опыта до выводов, обоснованных, доказанных многими безусловными фактами. Но еще
дольше он до практического применения, до воплощения в жизнь. Препон здесь
много: и материальная база, и кадры, и финансирование, и просто рутина... А
научная работа, оставшаяся на полке, — это пустой труд, это бесполезная трата
сил самого автора и многих его сподвижников-экспериментаторов.
Какова судьба первого труда Силле? В половине школ Эстонии
дети занимаются физкультурой четыре раза в неделю. Это уже не мало.
С тем, что к физическим нагрузкам школьника надо подходить с
учетом индивидуальных особенностей характера и психики каждого, уже согласны
многие. Кстати, внедрение в жизнь результатов этого открытия не требует
каких-то особых затрат. Правда, оно невозможно без определенной подготовки
специалистов физической культуры. Школьные учителя должны уметь мыслить
аналитически.
Интересна и следующая работа Райота Силле и его помощников,
в том числе Василия Кюллеотса. Она как бы продолжает предыдущие:
«Выработка оптимальной гигиенической дозы двигательной
активности школьника». Имеется ли в виду при этом ежедневная физкультура в
школе с продленными физкультурными
переменами?
— Нет, — отвечает Райот. — Мы вынуждены исходить из реально
существующего положения — из четырех часов в неделю в школах Эстонии.
Сейчас Райот Силле — заместитель директора по научной части
Таллинского НИИ микробиологии, эпидермии и школьной гигиены. Так что можно не
сомневаться — институт этот уделяет насущнейшим проблемам воспитания школьников
самое пристальное внимание.
...Я разговаривала с Райотом в начале весны 1975 года. Он
торопился на поезд, в базовую школу, торопился на работу.
Стадион