Вот, наконец, длительный
этап летных исследований, которые проводились на трех летающих лабораториях, успешно завершен.
В процессе работы было накоплено большое количество экспериментального материала, написаны многочисленные отчеты и научные статьи, и мои друзья из МАИ начали готовить к защите кандидатские диссертации. Оказывается, теоретические части работ у них были готовы давно, но для успешной защиты требовалось подтверждение теории результатами эксперимента. И вот теперь есть эксперимент. И не какой-нибудь стендовый, а летный! Еще недавно они об этом и не мечтали.
Вслед за ними, используя наши экспериментальные
результаты, начал писать диссертацию и Рудис.
Оказывается, у всех троих был один научный руководитель, профессор МАИ Николай Иванович Соколов - основоположник идеи, на основе которой и была создана наша система.
Соколов был известным ученым, автором ряда учебников и монографий. Мы с ним познакомились, когда он приехал к нам в ЛИИ, чтобы посмотреть на нашу работу. Тогда было устроено что-то вроде НТС в кабинете Лунякова, где я докладывал о результатах очередного этапа летных исследований.
Потом мы часто встречались с ним в МАИ и на различных научно-технические конференциях. Как-то раз, встретив меня, он поинтересовался, а когда же я буду защищаться? В ответ я только пожал плечами. Но потом подумал: «А в самом деле, когда?»
К этому времени я работал в ЛИИ уже три года и имел полное право поступать в аспирантуру. Но в связи с моим еще не ослабевшим отвращением к экзаменам, не хотел об этом даже и думать!
С другой стороны, нужно было как-то повышать свое материальное благосостояние. Ведь я в то время имел оклад всего лишь 135 рублей в месяц, да и то мне его повысили с начальных 110 рублей только недавно. Конечно, я получал все это время какие-то премии, летные…, но это не решение вопроса. Без степени я так и буду до пенсии все время сидеть и дожидаться очередного повышения зарплаты. В то же время, защитив кандидатскую диссертацию, я автоматически получаю должность старшего научного сотрудника с минимальным окладом 250 рублей в месяц! Может быть, стоит все-таки еще раз помучиться?
Еще несколько дней посомневавшись, я все-таки решил поступать в этом году в аспирантуру ЛИИ.
Стояло лето. Вступительные экзамены только в сентябре. Времени для подготовки, слава богу, еще достаточно.
С выбором руководителя у меня сомнений не было. Конечно, им должен быть опекавший меня все это время Луняков. Реферат по специальности тоже не проблема! Мне, написавшему к этому времени уже три научные статьи и больше десятка отчетов, это не составит никакого труда. Тем более что тема будущей
диссертации ясна!
Основная трудность – экзамены по истории КПСС и английскому языку.
И если историю КПСС еще можно как-то вызубрить или, в крайнем случае, ухитриться списать, то с английским у меня еще с института была беда!
Так как я его все время прогуливал, то ни о правилах построения предложений, ни о грамматике не имел никакого понятия, наивно полагая, что, имея под рукой словарь, легко переведу любой текст.
Не тут-то было! Когда мы с моим другом-однокурсником Андреем Квятковским, таким же разгильдяем, как и я, явились сдавать зачет по английскому языку, где требовалось всего-то перевести с английского на русский несколько предложений, то даже имея под рукой
словарь и выписав из него переводы всех (!) слов этих предложений, мы так и не смогли их правильно расшифровать. И только каким-то чудом сдали этот зачет с третьего раза!...
Но за время, остающееся до экзаменов в аспирантуру, если очень захотеть, то можно, наверное, что-то и выучить.
В то время английский язык в нашей аспирантуре преподавала приятельница моих родителей – Ольга Евгеньевна Ольсен. Уже достаточно пожилая, но очень интересная, спортивного вида женщина, бывшая чемпионка Москвы по теннису, она принимала экзамен по английскому языку еще у моего папы в те далекие, как мне казалось, времена, когда он сдавал кандидатский минимум, готовясь защищать диссертацию.
Тогда папа был в большом почете. Он только что получил Сталинскую премию, и диссертация была уже готова,… но тут как раз наступило время всеобщей борьбы с «космополитизмом», и папина диссертация неожиданно сгорела при пожаре, «случайно» возникшем в библиотеке 1-го отдела, где она хранилась.
А потом и папу, вместе с его друзьями, выдающимися летчиками-испытателями, но такими же, как и он, обладателями «неправильного» пятого пункта в паспорте, уволили из ЛИИ.
Тем не менее, папа очень любил вспоминать, как Ольга Евгеньевна хвалила его тогда за хорошее произношение, хотя я ни разу не слышал от него ни одного английского слова.
Само собой, я обратился к Ольге Евгеньевне с просьбой помочь мне за оставшееся до экзаменов время как-то восполнить мои
пробелы в познании грамматики английского языка. Она согласилась, и после месяца наших с ней занятий я уже мог, хотя и с трудом, но вполне сносно переводить на русский язык английские тексты.
Понимая всю важность поставленной задачи, я и к изучению истории КПСС подошел очень серьезно, добросовестно загрузив свою память многочисленными датами и названиями партийных съездов и конференций, а также различными идиотскими формулировками и догмами «Марксизма-Ленинизма».
В общем, к началу экзаменов я самоуверенно чувствовал себя полностью к ним готовым.
В результате, я сдал экзамен по специальности на отлично, по истории КПСС – на отлично, а по английскому, несмотря на все старания Ольги Евгеньевны, мне все-таки поставили «четверку». И что-же? Этого вполне хватило, чтобы меня в аспирантуру не принять!
Причем, мне казалось, что дело тут вовсе не в конкурсе, который хотя и был достаточно большим, но не настолько, чтобы принимали исключительно со всеми отличными оценками, а в чем-то другом!
Конечно, я очень расстроился, но тут же решил, что пока не забыта выученная с таким трудом история КПСС, попытаться поступить в заочную аспирантуру МАИ – там экзамены начинались позже, и я еще успевал подать документы.
Договорившись по телефону с профессором Соколовым, что он будет моим научным руководителем, я, ничего не изменяя в своем реферате, подал документы в МАИ.
Каково же было мое удивление, когда получив на экзаменах точно те же оценки, что и в «первой попытке», то есть, не добрав, опять из-за четверки по английскому, всего лишь один балл до максимального результата, я и на этот раз в аспирантуру не попал с формулировкой «не прошел по конкурсу»!
Мне как-то не верилось, что опять вернулись времена борьбы с космополитизмом, из-за которой в свое время пострадал мой папа. Хотелось думать, что действительно был очень большой конкурс и проходным баллом служил только стопроцентный результат.
Но случилось то, что случилось, и ничего уже не поделаешь. Жизнь то продолжается!
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области