RSS

Информационный сайт JohnnyBeGood

{mainv}
День в Кяаарику равен неделе...
А. Бойко

Впервые я приехал в Кяаарику в 1967 году.
Вышел во тьму. Мела поземка. На горе раскачивался одинокий фонарь. Послышались голоса. В неровном свете фонаря мелькнула голая фигура. Что за наваждение? Протер очки. Только ветер мел снег. Может, у меня жар? Уезжая из дома, я чувствовал ломоту.
Двинулся дальше. Тропинка. Дым, ползущий по темной крыше. И не один — пятеро голых парней промчались мимо, и пар окутывал их здоровенные плечи. Ух, отлегло! Я слышал, как они бултыхнулись в невидимую воду.
А через минуту меня обнаружили и, как я ни отнекивался, втолкнули в парилку. Я отошел. Размяк. На правах почетного гостя был выведен под руки и усажен у камина. Перед носом — кружка сока и жареные сардельки прямо с огня. Хорошо!..
Финская баня да еще несколько деревянных домиков. Общежитие на двести человек, где койки друг над другом словно в корабельной каюте. Большой зал, где танцуют. Спортивный манеж. Стадион. Озеро. Все это Кяаарику — спортивная база Тартуского государственного университета, построенная руками студентов.
Фред Оттович Куду — заслуженный тренер СССР, доцент. Поскольку он светлый шатен, его седина незаметна. Всегда ослепительно элегантен. До войны — известный легкоатлет, во время войны — разведчик в Эстонском корпусе, потом — декан факультета физвоспитания Тартуского университета. Говорит на шести языках, но больше старается слушать. В недавнем прошлом — чемпион Эстонии по бальным танцам. Несмотря на строгость в одежде, шапку или шляпу носит набекрень, словно хочет сказать: «Да не пугайтесь, не такой уж я чопорный». Куду — это Кяаарику, а Кяаарику — Куду.
Долгие годы вся легкая атлетика укладывалась для меня в окружность беговой дорожки. Бег от восьмисот метров и до десяти километров — больше старался ничего не замечать. Крепко засела в памяти та непосильная самоотдача на тренировках, которую кроме тебя самого никто не оценит. И лишь работая старшим тренером сборной молодежной команды страны по легкой атлетике, я впервые стал засматриваться на десятиборцев.
А теперь я окончательно понял, что основа легкой атлетики — десятиборье. И склоняюсь публично перед Куду и перед его Кяаарику.
Что такое десятиборье, или по-гречески декатлон? Бег на 100 метров — это начальный тон, заданный на два дня.
Прыжок в длину — продолжение спринта, как бы отзвук угасающей скорости.
Толкание ядра. Здесь можно настигнуть тех быстрых и прыгучих, которые успели вырваться вперед.
Прыжок в высоту — вид, не требующий комментариев. После всего, что прошло, особого желания лететь вверх нет.
Бег на 400 метров — последнее испытание первого дня.
Затем наступает ночь. Этому предшествует детальное сопоставление шансов — шуршат страницы таблиц. Утром все тело болит.
Бег на 110 метров с барьерами — испытание в скорости, ловкости и координации движений. Тот
самый порог, после которого многих можно недосчитаться.
Метание диска — ограниченный круг, ограниченный вес снаряда, ограниченное поле для броска. И в этих шорах надо показать все, на что ты способен. Прыжок с шестом — цирковой номер на протяжении трех часов.
Метание копья — состязание во взрыве. Уже нет той силы в заплечных мешках спортсменов. Они сумрачно выбирают снаряд «по руке», с тоской поглядывая на беговую дорожку.
Бег на 1 500 метров. Десятиборцы ложатся на траву, словно хотят почерпнуть силы от матушки-земли. С видом обреченных они выходят на эту последнюю схватку. То, что возможно здесь, невозможно нигде. До сих пор, вспоминая бег Лени Литвиненко, специалисты разводят руками. В Мюнхене он установил на этой дистанции лучшее достижение среди десятиборцев и с восьмого места сразу передвинулся на второе.
Утро в Кяаарику. Столовая наполняется шумом студенческих голосов. Один стол накрыт отдельно. Огромные миски с ненормированным гарниром дымятся посередине. Вокруг стола переминаются здоровенные парни. В 8 часов 45 минут появляется Куду. Садится во главе стола и обращается к парням:
— Прошу садиться.
Когда Куду встает, за ним поднимаются и остальные. Он собирает тарелки, и за ним это делают все. Вы скажете: «Спектакль!» Отвечу: «Да, предметный спектакль воспитания!»
В спорте я давно. И мне приходилось видеть, как ученики неторопливо едят, а их седовласые тренеры терпеливо и даже заискивающе ожидают, пока их питомцы насытятся. А те встанут и пройдут мимо, в лучшем случае небрежно кивнув: «В пять на стадионе»,— ни секунды не сомневаясь, что тренер будет на 15 минут раньше, а если что, то и подождет.
А однажды я был свидетелем того, как чемпион страны швырнул через весь стол тарелку и заорал, что не будет есть эту баланду. И его не наказали, ему прощалось многое...
Мы часто повторяем: «Спорт воспитывает». Да, да, да! Но, вкладывая в это понятие развитие физических и моральных качеств, гарантирующих победу, мы во имя этой победы порой прощаем то, что откровенно противоречит обычной морали.
Помню, как в автобус, в котором ехали бегуны на контрольные соревнования, попросилась женщина с ребенком. Парень из первого ряда встал, уступая место. А тренер сборной так гаркнул на него, что он тотчас сел снова. Женщину кое-как усадили. Мы ехали дальше, и каждый думал о разном. Тренер — о том, что в глазах спортсмена он остался заботливой нянькой, спортсмен — что, в конечном счете, все правильно, поскольку ему надо хорошо бежать. А я подумал, что, произойди такое в Кяаарику, под этим тренером разверзлась бы земля... На лестницах зала в Кяаарику на двух языках, русском и эстонском, висят объявления: «В Кяаарику не курят». И рисунок — мрачный поросенок раскуривает сигарету, сидя на могиле с крестом. Перед входом в зал объявление о смене обуви. И опять же рисунок: огромные заляпанные ботфорты перечеркнуты красной линией и рядом сияющие домашние туфли с помпоном! В зале чистота, пол блестит. Гармония трех цветов: желтый кирпич, темно-вишневое дерево и черный металл.
Десятиборцы уже размялись. Мы сидим на низенькой скамеечке, и Куду неожиданно спрашивает:
— Помните, мы спорили об одном парне, этаком «гадком утенке». Вы тогда спросили: «А что этот делает здесь?» Я ответил: «Заполняет место». Тогда действительно оставалось место на сборе, и тренер Уук прислал мне в Кяаарику этого худенького мальчишку. Так вот — это был Тоомас Сурвялли!
Я, конечно, не мог даже подумать тогда, что этот мальчик так вырастет и наберет сумму 8 018 очков, что в прошедшем году было девятым результатом в мире. Спасибо тебе, Тоомас Сурвялли! Уже в какой раз ты подтвердил истину: «Талант — это труд». И ты смог стать таким, попав в группу десятиборцев и в условия Кяаарику.
Обед. Все уже едят. Группа тренера Куду кого-то ждет. Но кого? Куду уехал читать лекцию в Тарту. Ровно в 14.15 появляется врач команды Тоомас Сави. Он ровесник присутствующих, тоже из десятиборцев. Но сейчас он старший по званию. Мы, наконец, садимся.
После обеда вторая тренировка. Куду еще в городе.
Ребята одни. Час. Второй. Третий...
Современный тренер не фельдфебель на плацу, четко отщелкивающий команды,— это время прошло. Торжествует осмысленная идея личного труда. А вечером — финская баня. С обязательным посещением проруби. Эту баню «инспектировал» президент Финляндии Урхо Калева Кекконен.
В 1946 году Куду привез на чемпионат СССР Хейно Липпа. Этот молчаливый гигант тринадцать раз оставил свое имя в таблице всесоюзных рекордов и завоевал одиннадцать медалей чемпионата страны в толкании ядра, метании диска и в десятиборье.
Следующий успех тренера Куду — Рейно Аун. Два года Куду боролся с уличными замашками Ауна, пытался приучить его к дисциплине. Аун в другой республике нашел было благодетелей, которые обещали жизнь повольготней. Но ему не разрешили переход, и пришлось Ауну, повинно склонив голову, явиться к Куду... К тому времени Аун уже был отчислен из университета, и Куду предложил ему поработать в Кяаарику на строительстве спального корпуса, занимаясь в свободное время спортом. Деваться некуда.
Приехал Аун в Кяаарику. Вокруг лес. Вместо теплого манежа — метровые сугробы. Аун прыгал в снегу и бегал по обледенелой дороге. Метал деревянные чурки. После года, проведенного в Кяаарику, он увеличил сумму в десятиборье на 700 очков. И по праву поехал на Олимпиаду в Токио, где не добрал до золотой медали лишь сорока пяти очков...
Тем временем Куду стал старшим тренером сборной команды страны и начал собирать в Кяаарику всех десятиборцев вместе с их тренерами.
Далеко не все восхищались этим нововведением.
Куду выслушал много упреков в «хуторских началах», но с молчаливым упорством тащил всех по-прежнему в Кяаарику. Ну, конечно, это не Сочи и не Ялта. И тем более не Москва. Фильмы после ужина — единственное развлечение для молодых парней. Но при чем здесь развлечения? Неужели студенту, приехавшему на сбор в Кяаарику, нечем заполнить вечер? Оттренировался — иди в комнату, листай анатомию, сопромат, историю средних веков... И фильмы здесь
старые. Это действительно плохо. А может, лучше отдохнуть от кино? Я бы погрешил против истины, утверждая, что серьезные занятия спортом оставляют сегодня время для широкого всестороннего развития.
Это трудно. И об этом надо сказать честно. Потому что успех в сегодняшем спорте во многом зависит от того, сколько времени отдано спорту, на каком месте в жизни стоит для тебя спорт. А вот когда ты простишься со спортом, у тебя впереди целая жизнь. И спорт уже сформировал твой характер, научил работать. И научил каждый раз начинать все сначала.
Прошло много времени, пока идеи, заложенные в Кяаарику, дали ростки. Пожалуй, сейчас нет страны, десятиборцы которой могли бы соревноваться на равных с тремя, пятью, десятью, сотней советских десятиборцев. Олимпийское признание нашей школы десятиборья — золотая медаль Авилова и серебряная — Литвиненко. И, хотя первый вырос в Одессе, а второй — в Киеве, Кяаарику для них — второй дом.
И основа их физического превосходства и морального преимущества заложена здесь. Как и у многих десятиборцев сборной команды страны.
Много лет в команде десятиборцев уже нет ни одного ЧП. Спортсмены знают принципы отбора команды и знают, что они никогда не нарушаются. Если в тренерском совете расхождения и на два места, допустим, есть четыре претендента — выбирают сами ребята. Однажды спросили Литвиненко: «Можешь поехать за границу?» И он честно ответил: «Могу, если устроит 7 600 очков; если мало — не могу. Травма».
С ним согласились. Но, когда заявленный вместо него спортсмен заболел, поехал все-таки Литвиненко. И набрал ровно 7 600 очков. И может, за эту непоказную честность ребята выбрали его капитаном команды десятиборцев.
А Куду уже думает о будущем: где тот неизвестный десятиборец, который объединит в себе неистощимое желание Сурвялли тренироваться и удивительную одаренность Авилова? Тренер внимательно присматривается, например, к десятиборцу Володе Матвееву. Спрашивают: откуда такой, со всеми здоровается первый? Как откуда? Из Тамбова. А где учится? В Тартуском университете? На физкультурника? Нет, почему же — на математика. Недавно сдал сессию — все на «отлично». Уже пообвыкся со студенческой жизнью, в самый раз подумать о десятиборье. Данные? Неплохие. Рост 193, размер обуви 48, результат в прыжках — 745 сантиметров. А главное, побывав здесь, отклонил предложения многих вузов страны и решил приехать в Тарту и Кяаарику, чтобы стать математиком и десятиборцем.
Если ехать в Кяаарику от Москвы,— это 15 часов на поезде до Тарту и затем час на машине. Вроде недалеко, но весной, например, не особенно туда тянет. В апреле приятней понежиться в Сочи. Да, Кяаарику надо обжить. Впитать в себя его соки. Возвратившись из Мюнхена олимпийским чемпионом, Авилов сказал: «День в Кяаарику равен неделе в любом городе».
Сидели мы как-то на берегу озера. Вечерело. Изредка плескалась рыба. И кто-то из ребят сказал: «В городе мы часто раздражаемся. Любое столкновение в автобусе, и ты готов нарваться на скандал. А вернешься из Кяаарику — нервы, словно канаты. Тебе наступят, на ногу, а ты спокойно спрашиваешь: «Извините, вам не надоело стоять?»
Уезжая недавно из Тарту, я купил на вокзале небольшую книжечку X. Мяги «Отепя — Кяаарику» и не удивился, встретив следующие строки: «Берега озера Кяаарику приковали его внимание, и с тех пор он стал патриотом Кяаарику, неустанным его строителем и организатором. И если бы Ф. Куду не сделал больше ничего другого, его имя вошло бы в историю эстонского спорта за то, что он сделал для Кяаарику».
Два полных рабочих дня по восемь — десять часов идут соревнования десятиборцев. Тренеры как-то подсчитали, что за это время их воспитанники 57 раз снимают и надевают тренировочный костюм, 25 раз меняют спортивную обувь... А вся сумма времени, в течение которого десятиборец ведет борьбу, равна лишь... восьми минутам. Пять — бег на 1 500 метров, одна — на 400 метров, все остальное — секунды.
Десятиборье длится два дня. Два полных рабочих дня. И между бесконечными переодеваниями, перекличками надо не растерять желание быть первым.
Соревнуясь в десяти видах, каждый может победить, если выиграет в большинстве видов.
Когда Коля Авилов, готовясь к Олимпиаде в Мюнхене, здесь, в Кяаарике, выигрывал все, за что ни брался, будь то виды десятиборья, пинг-понг, рыбная ловля, кегельбан или бильярд. Куду сказал: «Это и есть предолимпийская уверенность, с которой можно идти в бой».
И вот снова и снова снимается тренировочный костюм, отяжелевший от пота. Заостряются скулы. Острый кадык ходит под запрокинутой головой, и теплая вода из бутылки раз от разу кажется все противней.
Кто-то лежит, закутавшись, чтобы не растерять тепло. Кто-то судорожно листает таблицу очков, прикидывая свои шансы. Кто-то перематывает обмотку на шесте или копье. А кто па скорую руку латает оторванную подошву...
Прекрасно братство десятиборцев! Они появляются на стадионе, когда еще никого нет, а финишируют, когда все давно разошлись. Бегут они на своей последней дистанции в темноте вечернего стадиона. Ребята все как на подбор — как говорится, элита нации.
В двухдневной борьбе каждый может быть то первым, то последним. Пусть на мгновение, пусть в чем-то, но ты опередил того, кто оказался в итоге сильнее тебя. Да, на исходе второго дня он победил, но был момент, когда ты оглянулся на финише, а ему оставалось пробежать полкруга.
Я не думаю, что найдется человек, который бы достиг недосягаемой вершины, установив мировые рекорды в каждом из десяти видов десятиборья.
Стрелки, допустим, выбив 600 из 600 возможных, уже пришли к пределу. Так давайте порадуемся за те виды спорта, пределы которых еще не видны. Завидна участь десятиборцев — вечно сокращать ускользающее расстояние между рекордом мира в десятиборье и суммой десяти рекордов мира.

Растет у меня сын — толстенький интеллектуал в очках, бабушкина гордость. Уже подошло время определять его в спорт. И, не спрашивая моего мнения, родственники порешили: фигурное катание или плавание. Я молчу, потому что твердо знаю: мой сын будет десятиборцем.

Журнал Юность № 6 июнь 1974 г. 

 

Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области

 

Похожие новости:


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Каталог статей, Мои статьи | Просмотров: 2175 | Автор: JohnGonzo | Дата: 29-11-2011, 12:34 | Комментариев (0) |
Информация
Комментировать статьи на нашем сайте возможно только в течении 1 дней со дня публикации.