Следуя этому завету, приведем исследование Артура Александровича Богданова, правнука погибшего норвежского патриота-сотрудника управления
НКВД по Мурманской области Хокуна Ялмаровича Ойена.
* * *
«...Для меня тема Второй мировой войны всегда была тесно связана с историей нашей семьи. Дело в том, что мои четыре прадеда принимали участие в советско-норвежском движении «Сопротивление» и двое из них погибли при выполнении боевого задания. Раньше мы точно не знали, как и при каких обстоятельствах это произошло, также мне было неизвестно, что это за движение и почему получилось так, что они погибли на территории Норвегии. Теперь эта информация перестала быть секретной, и я смог ответить на вопросы, интересовавшие меня. В каких местах воевали мои прадеды ? Как погибли двое из них и что стало с уцелевшими на
войне? Каким образом норвежский народ оказался разделенным на сторонников и противников фашизма? Как отнеслись в Норвегии к норвежцам, воевавшим на стороне Советского Союза? Сохранилась ли в Норвегии память о павших в борьбе с фашизмом?
Ознакомившись со всеми публикациями, я понял, что этого недостаточно, и стал искать ответы на эти вопросы в Областном архиве, а также в архиве ФСБ. Мне повезло, и удалось съездить в Северную Норвегию, побывать на местах боев и встретиться с участниками тех событий. Норвежские историки, изучавшие партизанское движение, подарили мне свои книги. Все это позволило мне написать эту работу с названием: «О них в те годы не говорили...».
«...Война была ещё где-то далеко впереди. Над Кольской землей - мирное небо, но первые признаки наступления коричневой чумы уже чувствовались. Лето сорокового года начиналось в Заполярье неспокойно. В Мурманск приходила тревожная информация о скрытом передвижении войск в северной Финляндии, об оживлении на дорогах Норвегии, о появлении вблизи наших берегов немецких подводных лодок. Фашистские дивизии двигались в сторону советской границы.
Весной 40-ого года была оккупирована Норвегия. С приходом фашистов маленькую страну стали покидать ее жители. Переправлялись вместе с семьями через границу на небольших суденышках (около 300 человек, из которых более 100 мужчин). Эти люди бежали от
войны и не могли даже представить, что война настигнет и затянет их еще в более страшный водоворот. Некоторые из них оставались в Мурманской области, но большинство (особенно женщины, дети и подростки) были эвакуированы в среднюю полосу России.
В это время в самой Норвегии зрело движение «Сопротивление». После согласования с Москвой было принято решение помочь этому движению. Об этом также просил и секретарь Коммунистической партии Норвегии. Началось формирование диверсионно-разведывательных групп. Такие подразделения существовали во всех странах мира.
В годы
Великой Отечественной войны против Советского государства Абвер сосредоточил более 130 диверсионных групп. Работало более 60 школ для подготовки шпионов. Не менее четверти органов всей разведывательной машины тысячелетнего Вермахта действовали на фронтах Северо-Западного направления. Понимая, что война «не за горами», первыми заданиями стало создание ячеек, на которые можно было опереться в случае необходимости, а так же сбор сведений об обстановке в оккупированной Норвегии. На моторных ботах под видом простых рыбаков, пользуясь тем, что охрана морских границ немцами ещё не была установлена, маленькие группы переправлялись в тыл работали там.
Процесс подготовки и работы разведывательной инфраструктуры находился под бдительным контролем органов
НКВД, но с другой стороны, без искреннего участия людей, узнавших подлинное лицо германского фашизма, движение сопротивления было бы невозможно. Такой пример: за день до начала войны разведывательный отдел Мурманского управления получил точные сведения о дате её начала. Эту информацию передали двое норвежцев, пришедших в Кольский залив на своём катере.
Такие сведения о передвижении и численности фашистских войск, боевой техники, дислокации частей, планах немецкого командования и военной обстановке в целом были бесценны.
С началом войны стало ясно, что остро назрела необходимость в создании маленьких групп для заброски и постоянной работы на территории Норвегии, т. к. отдельные разрозненные сведения в условиях войны не могли в полной мере заполнить недостаток информации. Вполне естественно, что для создания таких отрядов требовались люди хорошо знавшие язык, особенности местности и нравов.
Вспомнили о норвежцах, эвакуированных вглубь России. Отбирали мужчин (что естественно) и молоденьких девушек.
5 июля 1941 года было создано разведывательное отделение, развернута база около поселка Лавна, и началась интенсивная подготовка. Молодых девушек обучали работе
радисток-разведчиц. Можно представить, как тяжело им пришлось за столь короткий срок выучить русский язык, устройство и работу радиостанций, азбуку Морзе. Добивались большой скорости работы: чтобы не запеленговали немцы, сеанс передачи должен был быть очень коротким от 2-х до 5-ти минут. Руководила обучением юных радисток Нина Крымова. Эта уникальная девушка (дочь генерала) сама в совершенстве знавшая радиодело, владевшая семью языками, по возрасту не намного старше своих учениц, стала настоящей подругой и наставницей. И сейчас, во время встречи в Норвегии, когда речь заходила о Нине, я видел как теплели глаза пожилых женщин Боргни Сканке (Borgny Schanche) и Оддни Ёнсен (Oddny Johnsen) - в 41-м - молоденьких радисток...
Известно, что владеющий информацией контролирует ситуацию. И уже в августе 1941 года НКВД и разведкой Северного флота была подготовлена первая разведгруппа из 13 человек. Она должна была установить связь с норвежскими патриотами из подпольных организаций движения Сопротивления, выяснить, каким способом лучше вести разведку. Основной задачей был сбор и передача данных о передвижении фашистских войск и воинских грузов по дороге Лансельф - Киркенес -Петсамо - Вадсё, изучить обстановку в указанных районах, подготовить места для высадки морских десантов.
Двое из этих тринадцати были мои прадеды - это Хокон и Коре Ойен. Вот об их короткой и яркой жизни я и хотел бы рассказать вначале.
Родились они в поселке Цып-наволок на полуострове Рыбачий, соответственно в 1911 и 1917 годах, в семье норвежцев, ещё в 1867 году переехавших на Кольскую землю. Поэтому звали их «русские норвежцы». Кроме них в семье были ещё три брата и сестра, но о них позже.
Такие люди были особенно необходимы в спецотрядах, состоявших из русских и норвежцев. Они знали русский язык, а норвежский был родным, ведь в семье говорили в основном на норвежском.
Командиром отряда был
офицер разведки СФ Г. В. Кудрявцев, а заместителем Алексей Борисович Ершов. Опираясь на его воспоминания, архивные данные ФСБ, воспоминания норвежцев, входивших в группу, а так же работы норвежских историков, особенно Нильса Ёхансена (Nils Henry Johansen) и Ганса Эриксена (Hans Kr. Eriksen), я попытался как можно достовернее восстановить этот поход.
Первоначально предполагалось выбросить парашютный десант. Но во время учебных прыжков на базе в поселке Африканда с высоты 1200 метров разбился один из норвежцев, готовившийся к выброске.
Как показало вскрытие и расследование, еще в воздухе произошел разрыв сердца, и разведчик не смог раскрыть парашют. Это была первая потеря. Норвежцы отказались от этой затеи, и решено было воспользоваться морским путем.
Ночью с 25 на 26 сентября того же года возле мыса Лангбунес, что в 6 километрах от Киберга, всплыла подводная лодка «Малютка». На верхнюю палубу поднялись разведчики, надули сжатым воздухом резиновые шлюпки, погрузили в них свое имущество, сели и навалились на весла. Добрались до берега и высадились благополучно. Подводная лодка, дождавшись возвращения шлюпок, ушла в море. Разведчики, навьюченные тяжелой поклажей, гуськом тронулись в путь.
Шли по намеченному маршруту, пока не забрезжил рассвет. Только тогда расположились на большой привал. Днем идти не решились. Но осенний день короток: не успели оглянуться - стало смеркаться. Опять взгромоздили на спины рюкзаки, подтянули ремнями сумки, фляги, патронташи и двинулись дальше.
Шли всю ночь. Было только три коротких привала. Перед рассветом приблизились к местечку Киреянки. Там стояли два летних домика, а местные жители косили сено. Это стойбище было намечено для постоянной базы группы при подготовке операции. Поднялись на сопку, возвышающуюся над округой. В бинокль видно на многие километры, даже на юге просматривается Варангер-фиорд. На сопке развернули радиостанцию, сообщили на базу, что обосновались по основному варианту, выполнять задание готовы. Тут же получили ответ. Радиообмен прошел быстро, что было очень важно.
В первый же вечер в разведку пошли местные норвежцы. Вернувшись через двое суток, принесли важные сведения об обстановке в окрестных селениях, о передвижении немцев, о настроении и отношении к новым порядкам местного населения. Также рассказали о том, что появилась возможность добраться до поселка на реке Тана и до Танафиорда и узнать о передвижении немцев. Но на это потребуется не менее двух недель. Решено было воспользоваться такой
возможностью. За это время удалось получить сведения и от местных жителей, которые приходили сами и рассказывали о том, что происходит в стране. Все шло хорошо. Собранный материал передавался на базу. От населения не исходило никакой агрессии. Местные или помогали разведчикам, или просто не вступали в контакт.
Холодные сопки, монотонность работы успокоили разведчиков, а каждодневная усталость и напряжение притупили бдительность. Следует учесть ещё и отсутствие опыта такой работы.
Шел 12-й день похода. Неожиданно увидели какое-то передвижение в сопках. Это были немцы. Они шли почти открыто (да в тех местах и спрятаться-то особо негде). Завязалась перестрелка.
Поочередно, прикрывая друг друга,
разведчики отходили к впадине между двух сопок. И, наверное, могли бы уйти, пользуясь тем, что лучше знали особенности местности. Но, Хокону пуля угодила в ногу, когда до своих оставалось меньше сотни метров. Он упал, попробовал подняться, но не смог ступить и шагу. Коре подбежал, попробовал нести его, но не смог. Реально оценивая ситуацию и подчинившись требованию брата, он ушел. Раненый Хокон остался прикрывать отступающих и отвлек внимание немцев. Больше живым его никто не видел. Отряд еще какое-то время слышал звуки боя. Потом взрыв гранаты.
Уже после войны в разных книгах по-разному опишут его смерть: в одной говорится, что он повторил подвиг Бредова (взорвал себя и окружавших его немцев), в другой - что он оставил последнюю пулю себе... По
воспоминаниям местных жителей (его возили для опознания по селениям), лицо не было изуродовано, но цвет был неестественно фиолетовым. По словам специалистов, такой цвет мог быть вызван ядом. Как и у всех офицеров (к тому же он был радистом и переводчиком) ампула с ядом была зашита в воротничке. Скорее всего, все гранаты и пули он истратил на фашистов, оставив себе этот единственный выход...
Воспользовавшись передышкой, отряд смог на некоторое время оторваться от преследования, но оказался прижат к береговой линии. Ситуация казалась безвыходной: позади - море, впереди - немцы. Надвигалась ночь. Один из норвежцев, хорошо знавший местность, предложил отходить по морю во время отлива под покровом темноты. Надо напомнить, что это было 7 октября. Но другого выхода не было. Держа автоматы поднятыми руками, по грудь в ледяной воде, отряд форсировал заливчик и по реке зашел в тыл к немцам. Мокрая одежда тут же превратилась в лед и в местах сгибов поломалась. Добрались до дома местного жителя, где смогли поесть и переодеться. Двинулись дальше.
С рассветом, не обнаружив отряд, немцы начали обыски и аресты. Узнав, в каком доме скрывались партизаны, фашисты расстреляли хозяина. Позже, во время поездки в Норвегию, мне довелось познакомиться с сыном этого человека. Всю тяжесть этого похода я понял, когда проехал по местам боев, где
природа еще более сурова, чем в Мурманске. Ни одного деревца, ни кустика. Все как на ладони. Маленькие селенья вдоль побережья, где каждый новый человек сразу привлекает внимание.
Отряд работал ещё до 15 ноября. Собрал и передал на базу важные сведения. Не раз приходилось принимать бой, терять друзей. Из тринадцати человек в Мурманск вернулось только пять. В этом первом походе погиб и командир отряда Кудрявцев. Первый большой разведывательный рейд в дальний немецкий тыл на Севере завершился. Пятьдесят дней и ночей на суровых норвежских берегах, в осеннее ненастье и зимнюю стужу работали разведчики. Потом было ещё много походов.
Почти 400 радиограмм, более 70 сообщений о вражеских кораблях и конвоях, благодаря которым 12 транспортов потоплено...
14 июля 1943 года начался последний поход для второго брата Коре Ойена. Попытки найти других участников этого рейда пока не
увенчались успехом. Все, с кем я встречался, говорили только, что 28 июля 1943 года был большой бой и Коре погиб от взрыва гранаты. Вместе с ним погибли Хокон Халвари и Оскар Ёхансен из Киберга: бой был в форте Киберг.
В этом форте, после установления линии фронта по реке Западная Лица, немцы укрепили внешнюю оборону. Тогда были образованы две крупные артиллеристские батареи: одна в Бёк-фиорде возле Киркенеса, другая - на мысе Кибергнесет.
Говорили, что с этой высоты обстреливался даже Рыбачий. Благодаря этой высоте немцы держали под контролем весь район Киберга и Вардё. Это были абсолютно непреступные укрепления. Взять их не смогли даже в конце
войны при поддержке авиации. Немцы сами взорвали укрепления и покинули высоту 30 октября 1944 году во время отступления всей армии. Именно для сбора информации об этих укреплениях и был направлен отряд. Об этом мне рассказал интересный человек Бьёрнули Ёнссен (Bjornulu Jenssen). На вопрос: «Откуда вы все это знаете?
У вас, наверное, кто-нибудь воевал здесь?» - он удивился: «Каждый человек должен знать историю своей страны». И добавил: «А я тебя знаю. Ты правнук тех людей, которые погибли на этой земле».
Для этого человека война имеет и до сих пор своё продолжение. Только в этом году он со своей группой нашел и обезвредил 400 мин и снарядов, оставшихся со времен
войны. «Рекорд» был установлен в 1991 году - 4000! Район Вардё принял на себя всю тяжесть военных действий. В 1940 году там проживало 4000 человек, а после ухода немцев - 20.
Осталось еще два брата Артур и Рейдар Ойен - 1907 и 1910 годов рождения. Они также работали на территории оккупированной Норвегии.
Рейдар, опытный штурман, хорошо знавший норвежское побережье еще до войны, переправлял и забирал разведгруппы на рыболовном боте под видом норвежских рыбаков. Артур, первым из братьев начавший работу в разведке еще в 40-м году переводчиком, участвовал в походах, помогал в разработке оперативных планов, а также в обработке информации. Говорил он по-русски почти без акцента, что облегчало общение. Из приходившей информации узнал, как погибли два младших брата.
Имена обоих братьев высечены на мраморной доске в фойе здания Мурманского управления госбезопасности, а фотографии всех четверых братьев находятся в музее ФСБ. Эти люди честно делали свое дело, боролись за освобождение сразу двух своих родин - Норвегии и России. К сожалению, многим из них пришлось разделить тяготы и невзгоды того
жестокого времени. Оставшиеся в живых два брата Ойен тогда еще не знали, что судьба готовит им удар не менее страшный, чем все предыдущие...
В самом начале войны советское руководство, предполагая, что бои за Кольскую землю будут жестокими, эвакуировало гражданское население. Если родители не соглашались покидать свои дома, то детей увозили одних. И вот глава семьи мой прапрадед Ялмар (в то время ему было уже 62 года) с женой Рейдара Ольгой и четырьмя их сыновьями и дочерью, взяв также с собой внука от старшего сына Артура, были эвакуированы в Архангельскую область на лесозаготовки. Архангельская область никогда не отличалась хорошими условиями жизни, а ещё война, поселение на новом месте без своего дома, припасов, приспособленности к местным условиям и голод... Ужасный, каждодневный, истощающий, когда лепешки из картофельной кожуры с лебедой были лакомством.
Понимая все, приученный жизнью трезво оценивать происходящее, дед Ялмар делает шесть гробов и хоронит одного за одним пятерых своих внуков, а затем умирает сам. Ольга очень слаба, но чудом остается в живых. Дочери - 5 лет, и старшие пытались хоть что-нибудь отдать самой маленькой. Может быть,
благодаря этому ей тоже удается выжить. А пятеро крепких, рослых мальчиков, старшему из которых было 13 лет, не смогли противостоять этому. Я представляю, какой ужас испытали мой прадед Артур и его брат Рейдар, когда после войны отыскали свои семьи. Смерть обошла их, взрослых мужчин, хоть и ходила часто слишком близко, но выкосила под корень всех продолжателей рода.
Так вот и получилось, что наследники пошли уже по женской линии.
Новости на промышленном портале Мурманской области