RSS

Информационный сайт JohnnyBeGood

{mainv}
30-е... ОГПУ... НКВД... КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ... часть 3
Большевики стремились изменить не только вековой российский уклад жизни, но хотели полного культурно-исторического перерождения. А общая культура России, ее история, общая система ценностей, строились на основе православной веры. Православие и Русская Православная Церковь всегда играли исключительную, часто определяющую роль в становлении, развитии и сохранении российской государственности. Именно поэтому Церковь, ее служители, да и всякий верующий были объявлены большевиками злейшими врагами нового строя.

Тридцатые годы стали для Кольского Севера началом серьезных репрессий в отношении священнослужителей. Все «расстрельные» дела относятся именно к этому времени. Среди репрессированных священников Боголепов Вениамин Федорович (село Княжая губа), Коноплев Арсений Михайлович (Мурманск), Красильников Александр Алексеевич (село Ков да), Лисеенков Григорий Евтихиевич (поселок Умба), Мелентьев Константин Михайлович (Кола), Суворов Алексей Владимирович (Кандалакша). Все они были арестованы в 1933, 1937 - 1938 гг. Обвинения были стандартны: ст. 58 пп. 10-11 - антисоветская пропаганда и агитация, подготовка контрреволюционного государственного переворота.

Священник Константин Мелентьев в постановлении об аресте был назван руководителем контрреволюционной организации церковников, а также обвинялся в проведении среди населения контрреволюционной агитации против ВКП(б) и советской власти, в извращении положений сталинской Конституции. Не устраивали карательные органы власти и слишком хорошие отношения о. Константина с митрополитом Алексием (Симанским) - будущим Патриархом Алексием 1-й архиепископом Николаем (Ярушевичем), видными духовными деятелями Ленинградской епархии.

Мелентьев Константин Михайлович родился в селе Кола в 1884 году и был священником Кольской церкви (жил на Советском проспекте, д. 34). Арестован о. Константин 14 августа 1937 года. Осужден 4 октября 1937 года особой тройкой УНКВД ЛО. Статьи обвинения: 58-10 УК РСФСР. Расстреляли его 9 октября 1937 года.

Священники Алексий Суворов и Александр Красильников и вовсе проходили обвиняемыми по делу «Заговора финского генштаба», но доказать их причастность именно к шпионской деятельности следователям так и не удалось. Обоих обвинили лишь в участии в деятельности повстанческой организации в Кандалакше и использовании церковных богослужений и проповедей для пропаганды антисоветских контрреволюционных идей. Оба священника были приговорены к 10 годам концлагерей с заменой на высылку в Северный край.

Священнику Арсению Коноплеву, помимо контрреволюционной деятельности, вменялось в вину и проведение нелегальных богослужений и требоисправлений у себя на дому. Отец Арсений, 1888 года рождения, был уроженцем деревни Кипачевская Шенкурского района Архангельской губернии. Проживал в Мурманске на улице К. Либкнехта, д. 16. Арестован был о. Арсений 19 ноября 1937 года. 

Осужден 15 декабря 1937 года особой тройкой УНКВД ЛО. Статьи обвинения - 58-10 УК РСФСР Расстрелян 18 декабря 1937 года.

Священник Вениамин Боголепов обвинялся как активный участник повстанческой антисоветской организации в селе Княжая губа. Этот батюшка, 1873 года рождения, был родом из села Ростовского Архангельской губернии. Арестовали его 24 марта 1938 года. Осужден был 14 апреля 1938 года тройкой НКВД КАССР. Отца Вениамина расстреляли в окрестностях Петрозаводска. Реабилитировали его 29 января 1959 года.

Священнику Григорию Лисеенкову инкриминировали проведение контрреволюционной агитации против сталинской Конституции 1936 года и совершение Таинства Крещения на дому у верующих. Иерей Григорий Евтихиевич Лисеенков, 1893 года рождения, был уроженцем Ильинского района Западной области, служил в селе Умба Терского района Мурманского округа Ленинградской области. Арестован был отец Григорий 11 ноября 1937 года. Осужден 15 декабря 1937 года особой тройкой УНКВД ЛО. Статья обвинения: 58-10 УК РСФСР. Расстреляли батюшку 18 декабря 1937 года.

В июне 1938 года был арестован и священник села Варзуга Николай Николаевич Гусев, обвинявшийся в систематическом проведении контрреволюционной деятельности и шпионаже в пользу Англии и США. Однако в связи с его смертью в больнице при Мурманской тюрьме, в январе 1939 года дело было прекращено...

Гонения на Церковь в России в XX веке сравнимы с преследованиями христиан римскими императорами-язычниками. Миллионы верующих подверглись мучениям и смерти, тысячи храмов и монастырей были осквернены и разрушены в советские десятилетия.

                                                                             * * *
Такими «результативными» оказались тридцатые годы не только для Кольского Севера. Карательные меры коснулись практически всех слоев населения нашей огромной страны. По доносам и ложным обвинениям арестовывали десятки тысяч невинных людей. Их приговаривали к огромным срокам и принудительным работам в системе Государственного управления лагерей (ГУЛАГ).

Страшную цену платила страна за революционный выбор 1917 года. Дорога в «царство свободы и социальной справедливости» пролегла через ГУЛАГ. Подконвойными прошли по ней многие и многие, чекисты были в их числе...

Известный публицист Иван Солоневич в книге «Россия в концлагере» пишет: «Эпоха коллективизации довела количество лагерей и лагерного населения до неслыханных цифр. Именно в связи с этим лагерь перестал быть местом заключения и истребления нескольких десятков тысяч контрреволюционеров, каким были Соловки, и превратился в гигантское предприятие по эксплуатации даровой рабочей силы, находящейся в ведении Главного Управления Лагерями ГПУ - ГУЛАГа. Границы между лагерем и волей стираются все больше и больше.

В лагере идет процесс относительного раскрепощения лагерников; на воле идет процесс абсолютного закрепощения масс. Лагерь вовсе не является изнанкой, некоим Unterwelt'oM от воли, а просто отдельным и даже не очень своеобразным куском советской жизни. Если мы представим себе лагерь несколько менее голодный, лучше одетый и менее интенсивно расстреливаемый, чем сейчас, то это и будет куском будущей России, при условии ее дальнейшей «мирной эволюции». Я беру слово «мирная» в кавычки, ибо этот худой мир намного хуже основательной войны... А сегодняшняя Россия пока очень немногим лучше сегодняшнего концлагеря.

Лагерь, в который мы попали, - Беломорско-Балтийский Комбинат - это целое королевство с территорией от Петрозаводска до Мурманска, с собственными лесоразработками, каменоломнями, фабриками, заводами, железнодорожными ветками и даже с собственными верфями и пароходством. В нем девять отделений: мурманское, туломское, кемское, сорокское, сегежское, сосновецкое, водораздельное, повенецкое и медгорское. В каждом таком отделении - от пяти до двадцати семи лагерных пунктов (лагпункты) с населением от пятисот человек до двадцати пяти тысяч. Большинство лагпунктов имеют еще свои «командировки» - всякого рода мелкие предприятия, разбросанные на территории лагпункта.

На станции Медвежья Гора (Медгора) находится управление лагерем - оно же и фактическое правительство так называемой «Карельской республики»; лагерь поглотил республику, захватил ее территорию и - по известному приказу Сталина об организации Беломорско-Балтийского Комбината - узурпировал все хозяйственные и административные функции правительства. Этому правительству осталось только «представительство», побегушки по приказам Медгоры да роль декорации национальной автономии Карелии»...

К концу 30-х годов система ГУЛАГа (по официальным данным) включала более 50 лагерей, свыше 420 исправительных колоний, 50 колоний для несовершеннолетних. Численность заключенных в них лиц увеличилась со 179 тысяч в 1930 году до более чем 839 тысяч в конце 1935 года и до 996,4 тысяч человек - в конце 1937 года. Но надо полагать, что общее число жертв репрессий было значительно больше. Одним из косвенных показателей масштабов репрессий служат данные о динамике численности населения в СССР. С 1 января 1929 года по 1 января 1933 года количество жителей увеличилось на 11 млн. человек. С 1 января 1933 года по декабрь 1937 года население сократилось почти на 2 млн. человек.

На печально известном февральско-мартовском 1937 года пленуме прозвучала мысль об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма и тем самым была подведена теоретическая база под политику произвола и беззакония.

Нарком Ежов, впоследствии также привлеченный к суду, об обстановке внутри своего ведомства в те времена говорил: «Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. У меня было такое положение. Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: «Ты сегодня допрашивай его, а завтра я сам арестую тебя. Кругом меня были враги народа, мои личные враги...».

На Мурмане к таковым были причислены: сотрудник НКВД коммунист с 1929 года А. И. Коц. Он умер в тюрьме после допросов и пыток, не вынеся физических и нравственных страданий. Комендант Мурманского окружного отдела НКВД X К. Лемендик. За то, что он стремился стоять на страже закона и правопорядка, не раз противился произволу отдельных сотрудников НКВД, его исключили из органов и арестовали. Были репрессированы и другие сотрудники НКВД в Мурманске - Резе, Егоров, Айзенштадт, Мятта. Исключены из партии Мартюков, Барановский, Фадеев. Был «разоблачен» и уволен из органов сотрудник Мурманского управления НКВД Г. И. Жогло. Вина его состояла в том, что он не отрекся от отца, который прежде служил в царской армии, получил за храбрость четыре боевых медали, а после революции добросовестно трудился на земле, за что и попал под раскулачивание и арест...

С наступлением ежовской эпохи «массовых ударов» остававшиеся еще в органах чекисты школы Дзержинского окончательно оказались не у дел. Были арестованы и погибли почетные работники ВЧК - ОГПУ, активные участники классических контрразведывательных операций. Многие оперативные работники осуждались с формулировкой о причастности к «заговору в органах НКВД», которого никогда не существовало. Попытки отдельных работников глубже разобраться в оперативных данных или в материалах порученных им следственных дел, собрать требуемые законом доказательства резко пресекались. Их обвиняли в потворстве врагу со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Положение усугублялось стремлением руководства сделать сотрудников НКВД слепыми исполнителями своей преступной воли.

Длительное пребывание в органах ВЧК - ОГПУ - НКВД уже само по себе давало повод для репрессий.

Рассуждали просто: долго работавший сотрудник «много знает» и поэтому становится нежелательным свидетелем злоупотреблений и беззаконий. Кроме того, когда подходил очередной этап «чистки» внутри ведомства, необходимо было найти конкретных виновников совершенных органами «ошибок» и «извращений» политики партии. Теперь уже те, кто ретиво выполнял установки по разоблачению «врагов народа», сами привлекались к уголовной ответственности за допущенные ими нарушения законности.

Сложившаяся обстановка отрицательно влияла на продолжавших работать в органах безопасности сотрудников. Они были явно дезориентированы руководящими указаниями сверху, в том числе и своих непосредственных начальников. Была нарушена преемственность поколений, а главное, ушли носители высокого чекистского мастерства. В результате в ведомстве создалась атмосфера подозрительности и недоверия, оказалась скована творческая инициатива при проведении оперативных мероприятий. Пришедшие по очередным партийно-комсомольским наборам молодые сотрудники большей частью не имели опыта оперативно-розыскной деятельности, необходимой чекистской подготовки, вследствие чего они допускали серьезные ошибки. Все это сказывалось на уровне боеспособности чекистского аппарата и моральном состоянии его кадров, серьезно ослабляло отечественную разведку и контрразведку.

Но советскому руководству все же приходилось учитывать негативные последствия репрессий, которые разрушали страну изнутри и сказывались на международном положении СССР, на его взаимоотношениях с другими странами.

17 ноября 1938 года И.В. Сталин и В.М. Молотов подписывают Постановление ЦК ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем в целом осуждались массовые аресты и запущенность в ведении оперативно-розыскной деятельности. При этом главная вина возлагалась на органы НКВД и Прокуратуру СССР. Чекистов даже упрекали в потере вкуса к кропотливой оперативной работе. Таким образом, этим документом вся вина с организаторов массовых репрессий перекладывалась на плечи их исполнителей.

И все же объективно постановление имело огромное положительное значение. Оно официально осуждало многочисленные нарушения и злоупотребления в ходе карательных мер, а также ликвидировало «тройки», созданные на основе особых приказов НКВД, завизированных ранее И.В. Сталиным и другими членами Политбюро ЦК ВКП(б). В декабре 1938 года Н.И. Ежова на посту наркома внутренних дел сменил его заместитель - начальник ГУГБ НКВД СССР Л.П. Берия.

На XVIII съезде партии, проходившем в марте 1939 года, массовые репрессии и разного рода «чистки» были подвергнуты критике уже публично. И вскоре, претворяя в жизнь решения съезда «.. .по преодолению допущенных нарушений и перегибов...», наказанию подвергли многих сотрудников НКВД, которые позволяли себе пренебрегать законом и применять недозволенные методы при ведении следствия и дознания. В Мурманске состоялся суд над бывшими работниками окружного (впоследствии областного) управления НКВД.

Военный трибунал войск НКВД Ленинградского военного округа пришел к выводу, что «...в конце 1937 года, вскоре после того, как начальником Мурманского окружного (отдела) НКВД был назначен старший лейтенант госбезопасности Гребенщиков А.С, а его заместителем - лейтенант госбезопасности Попов Н.С., начали внедряться незаконные методы следственной работы, выразившиеся в том, что к отдельным арестованным, не дававшим показаний с признаниями в предъявляемых им обвинениях, стали применяться физические методы воздействия.

Кроме того, в мае 1938 года в следственной работе Мурманского окротдела НКВД приняла участие выехавшая в город Мурманск бригада работников НКВД Ленинградской области, которые своим примером еще большего применения тех же мер физического воздействия при допросах арестованных втянули в незаконные методы ведения следствия почти весь аппарат окротдела НКВД». Также на суде подчеркивалось, что из пяти обвиняемых руководящих сотрудников НКВД лишь у одного было среднее образование, а у остальных - лишь начальное, что на незаконные деяния все они шли, исходя из карьеристских побуждений, что свои черные дела они творили, покрывая друг друга и избавляясь от возможных свидетелей их преступлений.

Суд военного трибунала приговорил всех пятерых бывших сотрудников Мурманского УНКВД к тюремному заключению от 7 до 10 лет, а дела в отношении других руководителей (Гребенщиков, Попов, Уралец, Юдашкин, Карпов) и ряда следователей (Кирсанов, Шкаревский, Масляев А.К. Уралец, Казанский и др.) выделил в особое производство. Это очищение аппарата Мурманского управления НКВД от преступных карьеристов и проходимцев в предвоенные годы было своевременно и полезно.

Спецорганы получили пополнение за счет здоровых сил и встретили последовавшие предвоенные и военные годы обновленными и окрепшими, что и позволило им успешно решать многие сложные задачи в условиях прифронтовой области. В решениях XVIII съезда также был записан очень важный для органов безопасности тезис о том, что основные усилия «социалистической разведки» должны быть направлены не внутрь страны, а на борьбу с иностранными спецслужбами.



Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области

Похожие новости:


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Комментировать статьи на нашем сайте возможно только в течении 1 дней со дня публикации.